Ведьма в академии магии. Делу время

Но я его не слушала. Откинув одеяло в сторону, часто задышала, пытаясь справиться с новыми ощущениями. Жарко было так, словно кто-то натопил баню и вместе с тем высушил весь воздух.

Я хотела попросить холодной воды. Даже глаза на мужчину подняла, намереваясь вытолкнуть из себя это одно-единственное слово, но, встретившись с ним взглядом, просто-напросто пропала, забыла обо всем.

То, как он на меня смотрел… Глаза его потемнели до черноты и тут же начали наливаться желтизной.

К его губам, будто к плошке с колодезной водой, я жадно прижалась сама.

И потерялась. В ощущениях, в чувствах. Лишилась разума. Его руки были везде – они приносили с собой тот самый долгожданный холод. Они будто обжигали, но не теплом, льдом.

Этот поцелуй не был похож на другие. Он был и чувственным, и глубоким одновременно. Сводил с ума, кружил голову и распалял желание. Желание трогать, чувствовать, быть. Целовать, обнимать, прижиматься еще теснее. Выгибаться в чужих руках так неправильно, постыдно, но в то же время совершенно естественно, жаждуще.

Откинувшись на подушки, я горела в самом настоящем пламени. Ведьмак суматошно обцеловывал все, до чего только мог дотянуться. А дотягивался он до всего! Совсем!

Короткий, но требовательный поцелуй в губы. Еще один – в обнаженное плечо – и дальше в вырез рубашки, что держалась лишь на одной пуговице, которая пала даже без боя. И я пала…

Додумать мысль о своей безнравственности я не успела. Ведьмак неожиданно замер, будто окаменел, удерживая свой вес только лишь на руках. Мгновением позже с его губ сорвался протяжный разочарованный стон.

А я вот вообще не поняла, почему разочарованный. Меня природа совсем не обделила. Я и куда меньше грудь видела.

Решив, что обижаться буду потом и надо брать дело в свои руки, я попыталась притянуть мужчину к себе за шею, но совершенно не преуспела в этом деле. Напротив, отцепив от себя мои руки, он сложил их у меня же на животе, накрыл меня одеялом до самой шеи и поднялся.

– Что такое? – спросила я недоуменно, ощущая себя будто захмелевшей.

А я ведь даже не заметила, что он остался в одних лишь брюках. Никогда не была ценителем мужской красоты, но теперь очень отчетливо понимала, почему внушительная часть студенток откровенно сохла по нашему директору.

Там было на что сохнуть! И даже облизываться! И, вполне возможно, горько плакать бессонными ночами!

Как-то раз Инав – соседский сын – колол дрова у себя во дворе без рубашки, отчего у его забора собрались девицы со всей улицы. Так вот, с директором академии он даже на другом конце поля не стоял. Каждая мышца у Барсвиля была очерчена и притягивала взгляд, а уж разворот плеч…

Собственно, на плечи я сейчас и смотрела, потому как, встав рядом с кроватью, мужчина отвернулся. Лишь голову повернул боком, прежде чем произнести, по-прежнему не глядя на меня:

– Тиана, тебя кто-то проклял.

Глава 10: Проклятье страсти

Это была худшая ночь в моей жизни. Так плохо мне еще не было никогда. Нестерпимый жар сменялся обжигающим холодом, но теперь время их воздействия увеличивалось. Циклы сменялись не каждые две минуты, а каждые пять, десять, пятнадцать, а потом и вовсе длились по полчаса.

Но если бы проклятье только этим и ограничивалось!

От холода я спасалась одеялами и горячим чаем, который ведьмак сам вливал в меня с попеременным успехом. От жары – избавлением от тех же одеял и веером. Последним меня обмахивал Барсвиль, отыскав искомое в спальне своей матери. А вот от обрушившейся страсти, необъяснимого безумства и неконтролируемого безрассудства не помогало ничего.

Я даже просто смотреть на сидящего в кресле мужчину спокойно не могла. Необузданное желание возникало против моей воли. Мне хотелось его трогать, прижиматься к нему, целовать. Хотелось сорвать его рубашку и зарыться в его волосы пальцами, сжать могучую шею и очертить ладонями широкие плечи и спину. Хотелось кончиками пальцев нарисовать дорожки по ключицам, потрогать рельефный живот и грудь.

И обязательно укусить за подбородок, что даже сейчас был гладковыбритым!

Утонуть в его глазах, раствориться в его руках, ощутить тяжесть его тела. Все эти неприличные мысли были мне чуждыми, ненормальными. Я сама не знала, откуда они взялись. Стыд охватывал ежесекундно, но словно истончался, ослабевал под гнетом новых желаний и таких ярких картинок, что вставали перед глазами.

Однако самое страшное было не это, а то, что мыслями едиными все не ограничилось, хотя я сопротивлялась своим желаниям до последнего.

– Тиана, у тебя стало что-то болеть? – обеспокоенно поинтересовался ведьмак, заметив, как я сжимаю пальцами простыню.

В этот момент я стоически пыталась как можно сильнее прижаться к кровати, но все стало только хуже. Стоило Барсвилю заговорить, как я едва удержалась от одного короткого рывка – прямо в его объятия. Меня словно подбросило изнутри.

– Нет. Все хорошо, просто жарко, – выдавила я из себя полушепотом, совершенно не глядя на мужчину.