Ведьма Западных пустошей

Ей помогли сесть, подложили подушки под спину. К своему удивлению Аделин поняла, что чувствует себя почти хорошо. Да, болела голова и шея, да, ее тошнило, но она знала, что сможет с этим бороться.

– Как там Кусь? – спросила Аделин, приняв из рук Мари чашку. Чай был крепким, ароматным, а горсть приправ, добавленных в кипяток, сделала его еще и целебным. Аделин сделала глоток и подумала, что утром встанет на ноги.

Она попробовала отправить в чай личное заклинание для восстановления сил и не смогла этого сделать. Увы, ведьмы не могут колдовать, если болеют… Особенно если их перед этим ударили по голове.

– Живой! – подал голос Барт. Он сидел за столом и торопливо писал на большом листе. – Встрепенулся, цапнул меня и был таков.

Аделин невольно вздохнула с облегчением. Какая же сволочь этот Курт! Ударить крошечное беззащитное существо!

А чудовищами назовут ее и брата. И Бастиана с его изуродованным лицом и такой хорошей, неинквизиторской душой. И ничего с этим не поделаешь.

– Голова болит? Сильно? – Спросил Уве. Теперь он был главным, теперь он мог заботиться, беречь и защищать, и Аделин невольно улыбнулась.

– Да, но уже легче, – ответила она, чувствуя отвратительную липкость волос на затылке. Аделин подняла руку и дотронулась до головы. Прическа рассыпалась, звезды, подаренные Бастианом, вынули и положили на прикроватный столик. Ссадина пульсировала и ныла.

– Я все написал, миледи, – сказал Барт, и Мари заняла его место и взяла чистый лист. – Будет ему! Пусть не думает, что легко отделается! Это же надо, благородную барышню подкарауливать! Бить!

– Дрянь, слов нет, – согласилась Мари.

Внизу хлопнули двери, и Аделин услышала встревоженный голос доктора Холле.

Дурное предчувствие, которое охватило ее вечером, не уходило, а только крепло.

Глава 5 Ведьма! Ведьма!

– Так где вы его нашли?

Бастиану удалось поспать всего полтора часа: сейчас он сидел в кабинете полицмейстера, пил чашку за чашкой крепчайший кофе и надеялся, что все не так плохо, как выглядит на первый взгляд.

Ясным было одно: это дело предстоит вести именно ему. Если в преступлении замешана ведьма, то работать с ней станет не обычная полиция, а инквизиция.

И это было правильно. Он собирался спасти Аделин, а не утопить.

– Там между Итманом и Инегеном есть березовая рощица, – ответил полицмейстер, которого новости выдернули из кровати, из объятий драгоценной Медведихи, и господин Арно выглядел крайне довольным. – Юный Гейнсборо сидел на березе и ухал.

– Ухал, – повторил Бастиан, представляя себе эту увлекательную картину. – Как филин.

– Да! – воскликнул господин Арно. – Врачи осмотрели его – полностью лишился рассудка. А еще вечером все было нормально. Слуги говорят: уходил из дома, как всегда. Кому по зубам, кому в зубы.

– Драчливый, значит? – осведомился Бастиан.

– О, еще какой! – с некоторым привычным возмущением ответил полицмейстер. – Чуть что не по нему, так сразу зуботычина, это если простому сословию.

Бастиан усмехнулся. Он навидался таких молодчиков в столице. Рожденные с золотой ложкой во рту, у знатных и богатых родителей, они считали весь мир своей собственностью, и их наглость не знала ни границ, ни берегов. Устроить гонки на самобеглых экипажах по главному столичному проспекту, передавив дюжину перепуганных прохожих? Легко! Отцы выкупят. Поджечь самый крупный бордель, чтоб шлюхи бежали голыми по улицам? Да запросто! Поймать купца, который отказался угощать бесплатно, вымазать в дегте и вывалять в перьях? Пара пустяков!

– А с благородными как? – спросил Бастиан.

Господин Арно хмыкнул и покачал головой.

– А с благородными дает волю языку, – ответил он. – Вроде бы без прямых оскорблений, но сами знаете, как это бывает. Иногда лучше в рожу получить, чем всякую дрянь слушать. Его вызывали на дуэли, но там сразу папаша на дыбы становился и обещал: вам жизни не будет, можете паковать свое исподнее и убираться из города. Так что вызовы забирали обратно…

С улицы донеслись чьи-то голоса. Бастиан бросил взгляд в окно – шли какие-то молодые хмельные гуляки, поддерживая друг друга.

– Ура филину! – прокричал один из них, и остальные поддержали с глумливым хохотом:

– Ура филину!

По улице раскатилось уханье на разные голоса. Молодые люди явно не были приятелями бургомистрова сына. Арно молча махнул рукой в сторону окна: вот, уже отмечают. Курт Гейнсборо не пользовался ни уважением, ни любовью горожан.

– Он пошел в Итман, к Аделин Декар, – продолжал полицмейстер, хлопнув ладонью по стопке свежих писем. – Напал на нее, ударил на глазах слуг, сыча ее пнул. Ну сыча-то и я бы пнул, уж очень кусается. Цапнул меня однажды за погон, представляете?

Бастиан откинулся на спинку стула и сделал еще один глоток. Кофе почему-то стал немилосердно горчить.

Картина вырисовывалась простая и примитивная. Сын бургомистра почему-либо поссорился с ведьмой. Она не стала терпеть обиды, как это делали остальные горожане, прочла заклинание, и Курт Гейнсборо лишился рассудка, не успев дойти до дома.