Ведьмачьи легенды

Громоздкие аппараты времён, когда «железо» означало — железо. Первые робкие попытки не просто развлекаться в сетях, но — взаимодействовать. Тигры и буйволы, которые, как оказалось, скрыты в каждом из нас. Ловкачи, купцы и герои. Экономика и психология, через которые реал все сильнее переплетался с тогдашними подобиями симов. Первые легенды и первые мифы. Времена и обстоятельства Трояна со товарищи. Злых и могущественных стариков. Времена и обстоятельства титанов духа и соли земли. Как обычно — мифические и непредставимые. Тогда многим казалось, что это — бегство. Ретретизм. Нежелание жить в реальном мире с реальными проблемами. С исламской угрозой. С экономическими кризисами. С глобализмом. Теми угрозами, что оказались лишь пузырями земли. И пузырями другими, но лопнувшими столь же громко — едва только переменились обстоятельства. Едва только — незаметно для самого себя — мир сделался другим. Не лучше. Не хуже. Просто другим. И целый ряд — да что там ряд: род! — ограничителей исчезли. Как авторское право. Как привычная система денежных расчётов. Как нефтяная экономика. И на всё про всё — хватило пары гениев, скачка биотеха и нескольких хороших парней. По крайней мере, новый миф и новые легенды говорили именно об этом. Потому что именно такие рассказы сюда включили. Например — тот же Троян. Но Троян ещё и говорил: не важно, что истинная правда. Важно — что правдой считают.

А правдой стали импланты третьего поколения и открытые алгоритм-пространства сим-миров. Как сказал один человек в конце прошлой эры, мы не создаём миры, мы их творим. Вбрасываем сюжетные схемы в пространство коллективного бессознательного — и глядим, как прорастают кристаллы.

 И тогда же вспомнили старый девиз, давший контурам нового мира определённость. «Когда Адам пахал, а Ева пряла, кто был господином?»

Господа, впрочем, раз за разом находились, являясь из ниоткуда и так же быстро исчезая в никуда. Не их время. «Пока» или «никогда» — оставалось неясным.

А ещё стало ясно: человек — никогда не конец и не начало этой цепочки. Никогда не был и никогда не будет. В этих водах плавают монстры куда большие и ужаснейшие. В эти воды может сойти бог. Или — бог может из них выйти.

Мы же, человеки, — всего лишь играем. То есть — живём.

***

Луна сияла бело и беспощадно: пятно на полу было словно врата в другой мир. Затем быстрая тень встала перед окошком, и врата захлопнулись: только рыжая ржавчина посыпалась с петель.

Трудней всего оказалось растолкать Ангуса эп Эрдилла, мага: «красный» был совсем зелёным с лица после вчерашних братин, и пришлось накладывать простенькое слово и чистить регистр — насколько Арцышеву удалось (а удавалось всё хуже и хуже; Арцышева это крепко напрягало). Наконец Ангус эп Эрдилл сел на постели, обвёл их мутными, но отчаянно трезвыми глазами.

— Но пинту вы мне теперь всяко должны, — сказал хрипло.

Именно эльф вчера, когда их гостеприимный хозяин наплясался, подошёл неслышно и вбросил:

— Кроах ас-Сотер недавно посещал замок Каэр Лок в Каэд Мюрквиде, в Тусанте. И кого-то оттуда привёз, какую-то девчонку, а сам — изменился, хотя я и не понял, как именно. Люди, отправившиеся с ним, не вернулись. Об этом не говорят, но укрыть свои мысли от мага Красной Ветви могут немногие. И вот я говорю: он посетил замок Каэр Лок, а остальные теперь — боятся. И боятся, как ни странно, не его, не барона, не изменённого.

Стрый поглядел на Арцышева, тот сосредоточился, дёрнул плечом:

— След, ага, — сказал. — Тут вот что интересно: остальные фигуранты в том замке точно не бывали — я проверил, замок проявился в симе совсем недавно, просто б не успели. Но! Это же тот самый новодел, ребятки. Так что — придётся щупать.

И чувствовалось, что уж это-то совпадение Арцышеву совершенно не нравится. Попахивало оно серой, а не кровавым поносом, что было бы несколько привычней.

И вот теперь они вышли на разведку. Ткнуть палкой в осиное гнездо и поглядеть, что случится.

(«Знаешь, — спросил Арцышев позже, лёжа у форта Видорт, меж ломкими чёрными кустами, когда ничего уже было не изменить, — чем там занимаются, в таких новоделах?» — «Колдуют небось», — сказал Стрый. «А что значит — колдовать здесь?» — не унимался Арцышев и только бледно усмехнулся, когда Стрый хлопнул себя по лбу. «Осталось узнать, куда они денут такое количество агнцев и как поступят с козлищами», — сказал. Идея о чём-то подобном была старой, только Стрый не помнил, чтобы её хоть раз отыграли всерьёз. Точно так же раньше болтали, что в симах отрабатывают психотехники глубинной корректировки поведения. А ещё раньше — что здесь есть сим-тюрьмы для социопатов. Обычный трёп, вроде баек о «чёрном сервере» — так он всегда считал. А потом Троян предложил им то, что предложил.)

Ночью жилище Кроаха ас-Сотера выглядело мрачнее некуда. Отчаянно хотелось стряхнуть наваждение и оказаться в реале — вот только уверенности, что — реал, а что — сим, уже не было.

И снова выползали сомнения.