Ведьмачьи легенды

Он подошёл к трём мусорным бакам с утверждёнными Евросоюзом надписями «стекло», «бумага, «пластик». На минуту задержался, пытаясь хотя бы предположить, как он развяжет мусорный пакет и начнёт законопослушно раскладывать, куда что положено. Они что там, в Евросо юзе, всерьёз уверены, что вольная Польша станет аналогом законопослушной Германии? Да нате, выкусите! Ге ральд из чистого патриотизма высыпал всё содержимое мусорного ведра в контейнер с надписью «бумага». Так вам и надо! У себя в Берлине с турками разберитесь, потом полезете нас учить...

Лёгкий скрежет за спиной заставил его обернуться с неуловимой глазу скоростью. Шмароглот, лягушкоподобный монстр, промышляющий в основном невинными девицами, замер в пяти шагах, недоумённо уставившись на непривычную добычу. Слюнявая пасть оскалилась в два ряда жёлтых клыков, показывая зеленоватый язык с копьевидным ороговевшим наконечником.

— Ведьмак...

— Уже четыреста лет как рядовой гражданин, — холодно поправил Геральд. — Живу в провинции, сочетался с Йенифер законным браком, отдал Цири в институт, будет экономистом, сам подрабатываю консультантом, даже на море в Гданьск выезжаю раз в году на неделю в отпуск. Чего вы все до меня докопались...

— Мы до тебя?! — едва не подпрыгнуло чудовище, оставляя после себя полную возмущения лужу. — Да из- за твоих дурацких историй, которые ты по пьяни выболтал кому-то там в литературном кабаке, сотни молодых людей полезли в ведьмаки! Почувствовали, пся крев, Зов и Предназначение! Знаешь, какова сейчас пропорция нечисти к одному стандартному ведьмаку в белом парике, с алюминиевым мечом и плащом с хэллоуинской распродажи? Одна двадцатитысячная! На каждого из нас двадцать тысяч их!

— Ничего не знаю...

— Сука ты, Геральд, — с чувством сплюнул шмароглот зелёной жижей, но не попал. — Я последний шмароглот на всю обитаемую Польшу. Мне спариваться не с кем, понял ты?!

— Это было предложение?

— Шутить изволишь? У нас физиология разная, удовольствия — ни мне, ни тебе.

— Вот только поплачь мне ещё тут. — Геральд шагнул вперёд и нарисовал перед прыщавым носом монстра знак Огненного Камня. На целую минуту шмароглот со своими проблемами вынужденно заткнулся. Ведьмак неторопливо поискал взглядом, подобрал брошенный кирпич у забора и положил его в пустое ведро.

— Я знаю, что виноват перед всеми вами. В старые времена вы жрали людей, а мне платили за то, что я убивал такие вот экстремальные формы жизни. Как ни верти, вы были непременным условием моей работы. Изображать фальшивого героя, дерущегося с резиновыми драконами, мне не позволял гонор, как и брать деньги за убийство вымышленного чудовища. Я не думал, что буду делать, когда вы кончитесь. И уж тем более не знал, что моя нелёгкая профессия в будущем станет так пошло-популярна. Эти молодые идиоты погибают сотнями, но сто первый всё равно добивает своего шилохвоста болотного-перечного, убырхава бигосового, сквернозуба беспозвоночного, грызбула чешуйчатопахового, хрузда подкустовного и прочих, прочих, прочих...

Геральд взвесил в руке потяжелевшее ведро, привычно ища на голове шмароглота третий, фальшивый рог. Память услужливо подсказала, куда и с какой силой надо нанести удар. Он быстро сунул другую руку в карман старых спортивных штанов, извлёк сотовый и набрал знакомый номер:

— Да. Нет. Это я, пан сержант. У меня тут очередное тело. Пришлёте машину. Да, как всегда.

Убрав телефон, Геральд вгляделся в оживающие глазки шмароглота и от души замахнулся ведром:

— Это единственное, что я могу для тебя сделать, приятель...

Удар бывшего ведьмака был математически точен и безупречен. Чудовище рухнуло там, где стояло, разбрызгав напряжённые семенники по всей мусорной площадке. Впрочем, опытный Геральд успел-таки увернуться. Полиция прибыла буквально через полчаса...

P.S.

— Милый, тебя только за смертью посылать.

— Мне попался гнус в мусоропроводе, пришлось идти на улицу, а там...

— Шмароглот. Я всё видела в окно. Геральд, сколько можно? Ты уже упаковал исчезающими видами нечисти добрую половину польских зоопарков.

— Он был жалок. Его переселят под Краков.

— Ты хоть деньги за это берёшь?

— Нам же хватает отчислений с литературных гонораров. За идею платят...

— Мой бедный ведьмак-альтруист, — Йенифер вытерла руки кухонным полотенцем и обняла мужа. — Чем тебя уболтало именно это чудовище? Жалобами на голод или слезами об отсутствии своего места в жизни?

— У него нет самки. А под Краковом есть.

— Значит, ты пощадил его ради любви. Милый, ты неисправимый романтик. И за что я тебя такого люблю?

— Ну, — Геральд мягко обнял жену за талию, — наверное, потому, что я всё-таки известная личность. Кстати, Московский зоопарк хочет себе безволосого волкодлака цнухголового. Тебе не попадался такой по району?

...За ужином они прибили ещё одного гнуса выпендрёжно-кусачего, пытавшегося под шумок спереть с кухни кровяную колбасу. Жизнь продолжалась...

Весёлый, простодушный, бессердечный. Владимир Аренев

1