Ведьмак из Салема (СИ)

«Извини», - пробормотал я.

«Нечего оправдывать, - сказал Ховард. «Я понимаю тебя, мальчик. И Присцилла тоже милая девушка, я должен это признать. У тебя уже есть планы на будущее? “

Я сказал нет. Мы были вместе три недели, но каким-то образом мы вдвоем почти отчаянно избегали разговоров о том, что произошло после того, как мы нашли Ховарда. Нам обоим было ясно, что мы должны расстаться. «До сих пор - нет», - сказал я. «Присцилла планировала устроиться на работу где-нибудь в Лондоне. Но теперь -”

«… тебе не нужно», - сказал Ховард. «Вы достаточно богаты, чтобы заботиться о вас обоих. Но проблема не в этом ».

“Волшебник?”

Ховард кивнул. «У него есть ваша зацепка. Твоя или Прискилла, она останется прежней, если ты действительно хочешь остаться вместе ».

Я взял себя в руки в последний момент. «Я не могу с ней расстаться, - сказал я. «Особенно сейчас. Если этот волшебник действительно существует, он убил бы ее, если бы она была одна. Она совершенно беззащитна ».

«Боюсь, это правда», - пробормотал Говард. «И я боюсь, что после всего, что произошло до сих пор, у нас нет другого выбора, кроме как начать борьбу с ним. Ты не можешь скрываться здесь вечно, и ты не можешь вечно убегать от него ».

«Итак, мы должны уничтожить его».

«Думаю, мы должны», - сказал Ховард. «Но не представляйте это слишком легко. Шоггот, с которым ты сражался, был лишь одним из бесчисленных видов оружия, которое он может использовать “.

Я отпил чай и на мгновение уставился в темно-красную жидкость. Мое лицо искаженно отражалось на его поверхности, и на мгновение оно показалось ухмыляющимся безглазым черепом. Я вздрогнул. «Что это было?» - спросил я. «Один из БОЛЬШИХ СТАРЫХ?» - улыбнулся Говард, как будто я спросил что-то ужасно глупое. «Нет, - сказал он. “Точно нет. Если бы это было так, мы бы оба сейчас были мертвы. - Он полез в карман жилета, вынул крошечный предмет и бросил его мне. Я поймал его и чуть не уронил свою чашку.

«Этот камень защищает своего владельца от шогготов и других низших духов, которые могут вызвать их в воображении, но он действует примерно так же, как мухобойка против одного из ВЕЛИКИХ СТАРИКОВ» , - сказал Ховард.

Сбитый с толку, я повернул крохотную штуку в пальцах. Это был камень размером с шесть пенсов в форме пятиконечной луковичной звезды. Его поверхность выглядела гладкой, как металл, но казалась пористой и изъеденной. И он, казалось, жил странным образом . Я нехотя вернул ему камень.

«Судя по тому, что сказал мне мой отец, - сказал я, - Йог-Сотот свободен после того, как сделал то, к чему его вынудили ведьмы Жребия Иерусалима. Он должен был уничтожить моего отца, что он и сделал ».

Ховард кивнул. “Это верно. Но он - сила негатива, Роберт. Злая, глубоко злая вещь, которая существует только для того, чтобы убивать и разрушать. Он и другие ». Это был второй раз, когда он предположил, что кроме Йог-Сотота есть еще ВЕЛИКИЕ СТАРИИ, но на этот раз я снова не стал вдаваться в подробности . От одной мысли о том огромном змееруком существе, которое я видел в море, меня чуть не тошнило.

«Как и Салемские ведьмы, они - силы тьмы», - продолжил Ховард. «И силы тьмы работают вместе, даже если им это не нужно. Они больше не могут заставить Йог-Сотота убить тебя, Роберт. Но он все равно сделает это, если сможет ».

Его слова показались мне немного театральными, но я промолчал и просто посмотрел на него.

Ховард задержал мой взгляд на мгновение, затем покачал головой и резко сменил тему. «Ты устал, Роберт, и я тоже», - сказал он. «Осталось еще три часа до доктора. Приходит Грей. Давайте полежим и поспим немного. Роулф разбудит нас, когда придет время “.

У меня все еще оставалась тысяча вопросов, но я чувствовал, что Ховард не хочет продолжать. И он тоже был прав. Я обманул свое тело, вырвавшись из ночного сна, и теперь оно начало требовать того, на что оно имеет право, с силой. И, может быть, было бы лучше, если бы у меня была ясная голова, когда пришел адвокат.

Я встал, поставил чашку на камин и вышел из комнаты, не сказав больше ни слова, в то время как Ховард в своей неистовой, избитой манере начал прибирать свой стол и, по крайней мере, наводить порядок в своих записях.

Когда я поднялся наверх, в доме было странно тихо. Изношенная лестница громко скрипнула под моим весом, но это был единственный звук, который я слышал. В пансионе было в общей сложности одиннадцать комнат, фактически одиннадцать квартир, каждая с отдельной спальней и гостиной, а также крошечной нишей для туалета и ванной комнаты; роскоши, которую меньше всего можно было ожидать от такой обшарпанной лачуги, но, за исключением Ховарда, Роулфа, Присциллы и меня, она была пуста. Я всегда считал, что пустые дома подобны мертвым; они были подобны телам, из которых вышла жизнь. И этот дом был именно таким. Он был мертв, огромный каменный труп.

Я улыбнулся своим мыслям. Возможно, это была усталость, которая заставила меня задуматься так странно. Я быстро поднялся по последним ступеням, поспешил в свою комнату, вошел - и остановился в удивлении.