Ведьмак из старой Москвы (СИ)

*

Дальше ветер, закрутил немилосердным танцем смазывающиеся пешки людей. Фигура с сочащейся из раны кровью прыгнула вперед и вправо, сбивая стрелкам прицел. Успел рявкнуть “Вальтер”, прежде чем крепко сжимавшая его рука безвольно опрокинулась на мягкий, звукопоглощающий ковер. Хозяин оружия несколько секунд судорожно пытался вставить перебитое адамово яблоко, уходя с каждой попыткой вдоха в свой творимый подсознанием мир. Он еще не успел умереть, а призрак раскидал охранников, как ватные мешки. От размытых ударов люди взмывали в гудящий воздух и на секунду замирали, прежде чем сбить телом встречную мебель или впечататься с силой в пол. Из операционной выбежал охранник, привлеченный шумом. Призрак, не глядя, ушел с линии выстрела и сделал на одной руке рандат точно в голову бойцу, тот влетел обратно в операционную, круша телом дорогостоящее оборудование. С начала схватки не прошло и тридцати секунд, а шесть изломанных тел валялись в разных углах разгромленной комнаты. Пятеро из них были живы и имели шанс не стать инвалидами при своевременной помощи. Шестой умирал, краем ускользающего сознания он успел заметить, как его последний миньен вскидывает автомат, выходя из странного оцепенения. Пули медленно летят в сторону призрачной фигуры, жужжа точно рой разгневанных пчел.

*

Ашот очнулся резко. Пот градом катился с его напряженного тела, застилая глаза, но мозг мгновенно включился в боевой режим, оценивая ситуацию. На вскидку он дал очередь из “бизона” в постоянно перемещающееся чудовище. Страх перед ним ушел, осталось только желание красиво сработать. Монстр нечеловечески изогнулся, пропуская пули, и прыгнул на Ашота. Ангельски спокойное лицо, летело прямо на кавказца, Ашот почти в упор выпустил заряд свинца, он мог поклясться, что не промахнулся, но пули бессильно пронзили дорогостоящую мебель, застряв в толстых стенах, а призрачная фигура исчезла, точно кто-то выключил на миг свет, а потом снова включил. И сзади только запоздалый свист рассекаемого воздуха, руки сильные и неумолимые сжимают шею в захвате “дернешься – убью”; голос эмоциональный не безликий с тембром, отсекающим желание мыслить, спрашивает: – Кто тебе ставил щит от Гоших Ашот? Не бойся, говори, я разрешаю ответить. Все сказать, все! Лишь бы тиски отпустили, лишь бы не слышать это голос никогда! – Какой щит? – голос телохранителя слабый хриплый, железные ломы рук продолжают давить на подбородок, сжимать шею, контролировать кислород, забытый автомат вываливается из ставших чужими рук. – Вспоминай, Ашот, твой шрам... – Нет!!! Рука предателя отчаянно тянется к внутреннему карману пиджака, будто там покоится последний шанс на искупление, но не успевает. Тело телохранителя бешено дергается, шея ломается с сухим треском, будто вязанка сухого хвороста. Ашот медленно заваливается на пол, накрывая телом, брошенный “Бизон”. Фигура стоит над трупом несколько секунд, потом со стоном оседает рядом с телохранителем. Кровь из запястья льет ручьем, пачкая Ашота, пока его убийца роется по карманам жертвы. Обойма, связка ключей, кусок сложенной бумаги, старая черно-белая фотография – не то. Фигура ищет не то. Наконец, то ли вой, то ли рык вырывается из горла мужчины, еще совсем недавно бывшего призрачным убийцей, во внутреннем кармане Ашота шприц и ампулы. Часть из них разбита, но две целы. Мужчина быстро профессионально наполняет шприц, не морщась, он вонзает его в кровоточащую рану.

*