Ведьмак из старой Москвы (СИ)

Медленно прихожу в себя. Голова готова покинуть неудобные плечи, сетуя, словно сварливая жена на мужа алкоголика. Но мне хорошо, холод уходит из тела, я больше не умираю. Только кровоточащее запястье причиняет неудобство, я смотрю на нехилую лужу миллилитров в двести, натекшую пока я изображал умирающего. Еще наверно столько же пролилось во время скоротечной схватки, вот откуда непонятная слабость во всем теле, а я уже грешным делом стал сетовать на нервы. Все довольно, пора заканчивать с этими месячными. Я иду в операционную, не обращая никакого внимания на ошарашенного олигарха, ищу бинт, как ни странно он находится в одном из шкафчиков. Отлично, крепко бинтую запястье, теперь можно говорить. – Ты меня слышишь Артур? – конечно, он меня слышит, но надо как-то начать. Олигарх мигает слезящимися глазами. Не прошло и пол часа, а он уже идет на поправку, бледность на его лице почти сдалась, уступая место здоровому румянцу. Он уже вполне может разговаривать, хотя час назад, не смог бы даже пошевелить губами. Так и должно быть. – Да, – голос финансиста слабый, неуверенный. Еланский лежит на кровати словно приговоренный, он и был приговоренным, еще пятнадцать лет назад. Я молча склоняюсь над ним и заглядываю в синие глаза. Олигарх – крепкий орешек не кричит и даже не делает попытки отвернуться, лихорадочно блестящие зрачки наполняются слезами. Странно, мне всегда становится жалко подонков, принимающих смерть от моих рук. Иногда я воспринимаю их эмоции как свои и невольно копирую, вот и сейчас уже мои глаза стали набухать влагой. Любопытное это наверно было зрелище со стороны: палач и жертва, скрепленные одними эмоциями. Слеза капает из моего глаза, попав на сетчатку, она растворяется в зрачке олигарха. Еланский дергается и наш контакт прерывается. – Ты не убьешь меня. Браво! Мысленно аплодирую я, попал прямо в точку, потрясающая интуиция для человека. Олигарх смотрит с вызовом, секундная слабость покинула его. Ложно истолковав, мои эмоции он решил, что сможет запугать, уговорить, купить, сломать – не важно как, заставить склонившегося над ним человека – меня, выполнить свой приказ. Блестящий управленец, а иначе и быть не могло, Еланский мог одним правильным словом, порой даже интонацией, заставить собеседника ошибиться, запутаться или настолько обаять, что обработанный клиент, сам загонял себя в ловушку. Выполняя все требования олигарха, пешка (как называл Еланский своих жертв) искренне считала, что действует себе на пользу, а на самом деле, выполняет очередной многоходовой план гения финансов. Олигарх впился в меня не просто взглядом, а своей волей, которая позволила ему не зачахнуть в одно мгновение от болезни способной сломить человека послабее духом и выжить, дождавшись фантастического спасения. – Ты не убьешь меня, потому что никто не убьет свое светлое будущее, в котором есть все: шикарные машины и дорогие женщины, яхты, замки, уважение, – видя, как невольно морщиться мое лицо, знаток психологии мгновенно переключился, ни на секунду не сбившись с тона. – Есть возможность помогать своим близким, обеспечить их не просто материальными ценностями – опорой, уверенностью. Ты вправе взять все это, ты заслужил, ты уже имеешь это все, бери, протяни руку! Олигарх с усилием приподнялся и протянул кисть для рукопожатия. Звук оказался сухим, бесцветным, я сломал его руку в локте, с интересом наблюдая, как сначала понимание, а потом уже боль, заполняет его мозг. – Нет! – закричал Еланский, не веря в происходящее. Простыня в районе его паха стала мокрой, запахло терпкой мочой с примесью лекарств. – Нет! Я заплатил твоим хозяевам, что бы ты излечил меня, мы партнеры, ты не смеешь... Я сломал несколько зубов, исключительно для того, что бы он заткнулся, впихивая трофейный пистолет в его рот. – Жить хочешь? Если да моргни. Еланский часто заморгал, точно героиня песни: хлопай ресницами и взлетай. Не улетит... – Мне нужно знать, кто ставил тебе и Ашоту щит от Гоших, ответишь – будешь жить. Вранье мне далось легко, я в любом случае не собирался оставлять Артура в живых. По округлившимся глазам приговоренного я понял, что он не имеет понятия, о чем я ему толкую. – Можешь не отвечать, – прервал я его мычание, удобнее перехватывая пистолет. Еланский болезненно дернулся и тут же испугано затих, дуло во рту – это мечта только киношных гоморастов, а в реальной жизни хорошее слабительное средство. – Попробуй напрячь память. Лет пятнадцать назад твой покойный телохранитель, кстати, ты в курсе, что он тебя продал Вольфу? Так вот коньяк назад Ашот по твоему приказу расселял этот дом, хорошо расселял без лишнего шума. Все жильцы остались довольны. Кроме одного...одной, не помнишь? Я вытащил из окровавленных губ Артура ствол. Фашист сильно сдал и стал похожим на себя до моего оперативного вмешательства. – Что вам надо? – слабо, шепелявя, произнес приговоренный. Я проигнорировал его вопрос. – Ашот рассказал тебе о странном поведении одной старушки, но ты не придал этому значения. Посоветовал ему меньше сидеть на наркоте. Вспоминаешь? Еланский неуверенно кивнул. – Задолжала старушка тебе проценты, да не одна она, зато теперь ты все получишь сторицей. – Какие проценты, что за бред вы несете? – вяло спросил Артур. – Годовые... Я закрыл глаза, но все равно видел, как успело исказиться лицо Еланского, как летели пули нехотя, вязко, застывая в воздухе, давая приговоренному, осознать их вороненый блеск, четыре пурпурные розы расцвели на теле олигарха. Запах пороха смешался с запахом крови, создавая пьянящий аромат смерти. – Не будет тебе земля пухом Артур, не будет... Оммен! Я вернулся в гостиную, тщательно стер отпечатки и вложил пистолет в руку Ашота. Хотелось зарычать волком. Я не люблю убивать людей, не умею. Честнее сказать знаний хватает, а вот отключить эмоции не могу, рву себя каждый раз, точно сам погибаю от своей руки. И очень легко найти оправдание, даже не надо напрягаться, достаточно мимолетно взглянуть на биографию олигарха, любой из эпизодов суть абсолютное зло, взять хотя бы случай с закупленными не апробированными вакцинами, от которых развивались онкологические заболевания, и уничтожался иммунитет. Но Еланского это не остановило, не говоря уже о нелюдях в Минздраве и смертимологов, делающих убийственные прививки младенцам, капитал олигарха вырос на десять миллионов долларов. И это капля в океане, таких эпизодов, ставящих его на один пьедестал с тварями в человеческом обличье не один десяток. Но ни один монстр не погубил столько людей, сколько бизнес Артура. И все же, все же я убил его не потому что он был хуже демона, это очень страшно, когда такое зло творит человек, я убил его потому что мне было так выгодно – долг гоших козырной туз в игре со смертью. Поэтому я чувствовал себе таким же подонком как и он. Уходя, я зашел в комнату – макет, что-то притянуло на игрушечный аэродром с неимоверной силой. Застыв на пороге, я от удивления открыл рот. В комнате как будто произошла своя маленькая война. Некоторые игрушечные самолеты были растерзаны, часть деталей казалось, обгорела, солдатики, вырезанные с особым тщанием, валялись в кажущемся беспорядке. Намертво, я запомнил намертво, сфотографировал на подсознание картину представшего передо мной летного поля, когда летел к земле. И сейчас я ясно видел, что макет, насколько это, возможно, повторяет результат моего вхождения. По спине побежали льдинки, стало неуютно. Я поспешил из дома, даже не пытаясь понять происходящее – а стоило бы. Много странного в этом задании, которое я получил от мастера, запашком отдает. Масса вопросов накопилась, ответы на которые, если и есть, то меня абсолютно не устраивают. Кто ставил щит? Как вхождение могло отразиться на комнате в реальном мире? И какого черта Артур говорил о моих хозяевах? Дело не в том, что это звучит обидно – у меня нет хозяев, хотя может кто-то считает иначе, просто, откуда Еланский знал, что я не одиночка? Эта информация не секретная, она смертельная, прежде всего для нашей организации. Поторопился я его убивать, все проклятая усталость.