Ведьмак в теле Маркиза (СИ)

— Что нужно сделать? — сарказма в его голосе стало поменьше. — Убийц я не лечу, и даже лекарство не дам. Аборты тоже. Если у вас кто-то залетел, у меня есть…

— Подросток лет четырнадцати-шестнадцати, бездомный. Состояние организма — хуже некуда. Получил ножевое ранение в живот. Какие органы задеты, я не знаю. Но его нужно поставить на ноги, — чётко произнёс я, не дав ему закончить.

Услышав описание, Фаррингдейл мерзко улыбнулся.

— Простите, вам к лекарю? — он снова включил свой сарказм. — Я всего лишь аптекарь.

Я положил ещё пару фунтов на прилавок. Его рука непроизвольно дёрнулась, глаза жадно блеснули, но слова остались всё те же:

— Ничем не могу помочь.

Я стиснул зубы. А хотелось же по-хорошему…

Положив руку на меч, я пристально посмотрел на него.

— Слушай, ты знаешь, кто я, как и я знаю, кто ты. Давай не будем играть? — мой голос сделался немного тише, но от этого не перестал быть угрожающим.

Фаррингдейл не отступил, хотя выражение его лица стало напряжённым. Он сделал пасс рукой, и с его пальцев слетел небольшой шарик энергии. Но я был готов.

— Ветром сухим горло обвей, кашлем его одолей! — произнёс я, сложив пальцы в жест, напоминающий пистолет, и направил их на аптекаря.

Элемент вырвался из моих каналов. Не было ни ярких вспышек, ни звуков — просто тихое, невидимое воздействие. Шарик Фаррингдейла моментально развеялся, а сам он начал задыхаться, кашляя так, будто вдохнул едкий дым. Я чувствовал, что половина моей силы ушла на это заклинание, и едва не поморщился от осознания своей расточительности.

Достал меч и приложил его лезвие к горлу аптекаря.

— Если бы ты просто отказался, я бы это понял. Ты мне ничем не обязан, — прошипел я, ещё сильнее прижимая лезвие. — Но попытка напасть на маркиза… Ты, видимо, совсем уже из ума выжил… — я слегка надавил, и тонкая струйка крови побежала по его шее.

Если что — так мне будет проще на него воздействовать. Аптекарь продолжал кашлять, его лицо побагровело, а глаза наполнились страхом.

— Мне плевать, что ты колдун. Я пришёл за помощью, которую готов щедро оплатить, — продолжил я.

— Да… — сдавленно выдавил Фиррингдейл, едва дыша.

Я развеял заклятие. Кашель постепенно стихал, и мужик начал приходить в себя. Утерев пот со лба, он прохрипел:

— Не врут… Про вашу мать-ведьму и что вы переняли её силу.

Я холодно посмотрел на него, не подавая виду, что эти слова как-то меня тронули.

— Думаю, это останется нашим маленьким секретом, — спокойно произнёс я, снова слегка надавив мечом ему на горло. — Потому что если что-то всплывёт, ты будешь мёртв раньше, чем успеешь что-то сказать. Ну и твою наглость я, возможно, прощу.

— Знаю, — огрызнулся он. — Я согласен… Семь фунтов.

— Три, — перебил я его. — Если бы ты не напал и не пытался играть со мной, получил бы больше.

Он сжал губы, но в конце концов кивнул, признавая своё поражение. Аларик, как же ты так умудрился?.. В этом городе тебя вообще хоть кто-то считает аристократом?

— Хорошо. Мне нужно собраться, — пробормотал аптекарь, и взгляд его стал осторожнее, как и слова.

— У тебя пять минут, — ответил я, убирая меч в ножны. Развернулся, открыл дверь и шагнул на улицу.

* * *

Через десять минут мы уже катились в очередной карете. Галоша сидел рядом со мной, сжавшись, словно хотел слиться с обшивкой. Он всё время отводил взгляд, ни разу не осмелившись посмотреть на Фаррингдейла, который в свою очередь казался совершенно спокойным.

Аптекарь накинул на себя темно-зелёный плащ с высоким воротом. Материя была явно дорогая, гладкая, переливающаяся в тусклом свете фонарей, что уже зажгли в городе. Под плащом он прижимал к себе кожаный чемоданчик с массивными застёжками. Когда он чуть приподнял руку, чтобы поправить ворот, плащ раскрылся, и я заметил детали его одежды — дорогая вещица… Из чемоданчика донёсся лёгкий звон, когда телега наехала на что-то.

Кучер не сразу согласился довезти нас до места, указанного Галошей. Когда мальчишка назвал точный адрес, мужик фыркнул и начал ворчать, что это «дыра, выгребная яма, а не место для лордов». Однако семь шиллингов, что я положил в его карман, быстро изменили его мнение. Спустя полчаса пути мы остановились.

Район действительно оказался удручающим — почти заброшенные улочки, словно само время застыло здесь в грязи и бедности. Узкие дома с покосившимися крышами, облезлыми стенами и тёмными окнами были похожи на призраков.

Здесь царила нищета, пьяницы валялись на мостовой, а редкие проститутки, обтянутые рваными платьями, блуждали по улицам. Старики с пустыми глазами и почти беззубыми ртами сидели у дверей, словно их забыли забрать родственники.

Но больше всего меня поразили дети — повсюду, на каждом шагу, стояли, бегали мальчишки и девчонки в возрасте от трёх до шестнадцати лет. Грязные, худые, с голодными глазами, они смотрели на нас так, будто мы были чем-то совершенно чуждым.