Ведьмак в теле Маркиза (СИ)

Галоша махнул рукой, указывая путь, и повёл нас через улицу. Мы свернули налево, и вскоре нашему взору предстала настоящая разруха — заброшенные дома стояли вдоль дороги, многие уже наполовину разрушены. Но по мере продвижения число детей вокруг нас только росло, как будто они выползали из своих укрытий, чтобы посмотреть на незваных гостей. Фаррингдейл дважды тихо, но зло выругался, и каждый раз дети расступались, шепча что-то друг другу. Его проклятия оказались сильнее их любопытства.

Наконец, мы добрались до нужного дома. Полуразрушенный, он был завешан тряпками, которые кто-то явно использовал, чтобы хоть как-то сохранить тепло. Тяжёлые чёрные пятна на стенах и окнах говорили о том, что здесь часто топят «по-чёрному», прямо в помещении.

Я первым шагнул внутрь, следом за мной вошли Галоша и Фаррингдейл. В воздухе висел густой запах гари и сырости, едкий дым проникал в лёгкие, вызывая неприятное жжение. Осмотревшись, я увидел, что внутри почти ничего нет — только старые доски, горшки и остатки какой-то мебели. На полу валялись грязные тряпки, которые, судя по всему, служили постелью.

Чуть дальше стояла группа подростков, около десяти человек, все грязные, чумазые, в рваной одежде. Они окружили нечто, что, видимо, должно было быть кроватью, хотя скорее это было просто ее жалкое подобие, грубо сколоченное из неоструганных досок.

Мы подошли ближе. На этом королевском «ложе» расположился Цапля. Он был ужасно бледен, словно жизнь вытекала из него вместе с кровью. Рядом на полу — тёмные пятна, ещё совсем свежие, и они говорили о том, что рана оказалась глубокой.

Фаррингдейл присел на край лежанки и окинул Цаплю внимательным взглядом.

— Кто выдернул нож? — спросил аптекарь резко, указывая на рану.

Один из пацанов, без уха, поднял руку, но тут же получил тяжёлый удар по голове.

— Идиот! — прошипел аптекарь. — Из-за тебя он потерял крови больше, чем нужно!

Пацан поджал губы и отступил назад, пряча голову в плечи.

— Так я… это самое… хотел помочь, — бормотал он, но никто уже не обращал на него внимания. Остальные подростки также отступили, давая аптекарю пространство для работы.

Фаррингдейл начал осмотр Цапли. Он с профессиональной ловкостью открыл свой чемоданчик, откуда донёсся тихий звон металлических инструментов.

— Милорд, вы и сами могли бы справиться, — хитро прищурившись, пробормотал Фаррингдейл и бросил на меня косой взгляд.

— Не твоё дело, — холодно оборвал я его. — Занимайся

Через час аптекарь тяжело вздохнул и утер пот с лица, явно вымотанный работой. Он с каким-то странным удовольствием достал из своей коробки жевательный табак и запихнул себе в рот, нервно причмокнув.

— До утра сопляк бы не дотянул, — пробормотал аптекарь, глядя на Цаплю и нервно щурясь. — Я, конечно, не чудотворец, но этому парню повезло, что я был рядом.

— Сейчас всё хорошо? — уточнил я, окинув взглядом лицо подростка.

— Ну, жизни больше ничего не угрожает, кроме её самой, — с усмешкой развёл руками Фаррингдейл, глядя на меня. — Рану я прижёг и зашил. Залил в него зелье. Ещё три бутылька дам для восстановления…

И тут же выудил из своего чемоданчика три небольшие склянки с мутной жидкостью, осторожно поставив их на старую тряпку рядом с Цаплей. Я достал из кармана заранее приготовленные деньги и протянул их «подпольному целителю».

— Вот, тут пять фунтов, — сказал я.

Аптекарь с ухмылкой взял монеты, но было заметно, что он едва сдерживает радость. В его глазах блеснула алчность.

— Благодарю, милорд, — почти пропел он, убирая деньги в карман своего плаща. — Нужна будет ещё помощь, с удовольствием помогу. Особенно собрату по искусству…

Пацаны, что стояли вокруг, сверлили взглядом деньги, которые аптекарь так ловко спрятал. Их шёпот начал нарастать, они оживлённо обсуждали, что Цапля явно связан с кем-то серьёзным, раз целый аристократ прикатил и лекаря с собой привез. А ещё и денег столько отвалил — настоящие сокровища по их меркам.

Фаррингдейл, судя по всему, наслаждался вниманием, особенно когда его сравнили с магом. Самодовольная улыбка скользнула по его лицу, когда он покидал помещение.

Как только аптекарь ушёл, я сел рядом с Цаплей, который уже начал приходить в себя. Он с трудом открыл глаза, оглядел меня и, заметно слабея, пробормотал:

— Милорд… — его голос был слабым, но благодарность в нём читалась отчётливо. Он махнул рукой своим пацанам, чтобы они разошлись. — Клянусь, теперь я вам жизнь должен.

— Об этом позже, — оборвал его я, не желая тратить время на благодарности. — Где мои деньги?

Цапля, не медля, отдал команду:

— Галоша, принеси…

И из последних сил махнул рукой. Пацан тут же побежал, а спустя минуту вернулся, таща за собой свернутую рубаху. Ткань выглядела грязной и поношенной, но тяжесть внутри нее выдавалась отчётливо — там явно лежали монеты.

— Лучше не палите сумму, — осторожно посоветовал Цапля, оглядываясь на своих пацанов, которые всё ещё косились на нас. — Они не в курсе всего.

Я кивнул и наклонился чуть ближе к нему, чтобы никто не слышал.