Ведьмин чай

Через два часа на пороге дома ведьмы появились горничные, маляры и маг-бытовик в привычной синей мантии со значком Школы. К этому времени Агата выпила зелья, умылась, переоделась, отдала Раймонду малый набор инструментов и даже начала собирать мусор в «детской».

Много чего повидавшие дворцовые горничные спокойно приняли указания – мыть все травяным мылом, в воду добавлять ветки рябины, чертополоха и мяты, пыль и паутину сметать полынными вениками, а углы и мебель обязательно натирать гвоздичным маслом.

Малярами командовал Криспин. Он увел парочку высоких тощих мужиков с ведрами и кистями на улицу, а через минуту туда же убежал бытовой маг, дабы поставить на место черепицу, выправить дверные петли, починить ставни и укрепить крыльцо. Конечно, все это почти так же быстро могли сделать плотник, столяр и мастер по крышам, но де Лэйн знал, что вечером все начнется сначала, и спешил укрепить ведьминскую «крепость».

К закату они справились. Пока все трудились, Агата сидела с артефактором, потом пришел Криспин, принес корзину с едой и отпустил ведьму отдохнуть. Ей даже поспать удалось! Правда, заснула прямо с пирожком в руке, но это бывает.

Просыпаться на закате – тяжко. Ведьма долго умывалась водой и травами, прогоняя сонную одурь. Чужие уже ушли, и маг запер охранный контур. Надо теперь и ей обойти свой дом, восстанавливая порушенные обереги. Здесь хозяйской рукой поправить полотенце, здесь собрать лужу воды, оставленную ленивой горничной, полить горшочки с пряными травами на подоконнике, убрать в шкаф забытую на спинке стула шаль… Ведьма шла, и дом под ее руками оживал. Любая женщина, любящая свой дом и тех, кто в нем живет, творит такую обережную магию, ежедневно наводя порядок собственными руками. Оставляя свой след на предметах – тем самым укреплять силу дома.

Маги, особенно мужчины, не верили в женские обереги. Посмеивались. И тут же сами признавали, что есть дома, в которые хочется вернуться, а есть такие, в которые и один раз войти – страх.

Закончив свой обход, Агата вошла в «детскую». Артефактор сидел на полу, разложив инструменты на лавке, и что-то крутил, рассматривал, трогал.

– Спал? – кивнула ведьма на «сыночка».

– Спал, ел, на горшок ходил, – фыркнув, отчитался «папаша».

– А ты? – Агата нахмурилась на бледного после бессонной ночи и трудного дня мага. – Иди в купальню, я там чистое положила. Поднос на столе. Мойся, ешь, скоро начнется.

Маг спорить не стал – быстро выскользнул из комнаты и с явным облегчением затопал вниз. Ведьма же неспешно развесила по углам пучки трав, сыпанула к порогу соли, воткнула по углам заговоренные кинжалы и, решив, что все сделала верно – расслабилась. Сходила за вязанием и села в кресло – присматривать за «младенцем» и сплетать заговоренные нити в кольчугу-оберег. Не каждая ведьма владела этим даром, да и дело было непростое, так что Агата максимально сосредоточилась на серых и коричневых нитях, бормоча наговор.

Очнуться пришлось резко – когда запели ее охранки. Новорожденный Раймонд уже практически выбрался из защищенной комнаты! Бросив вязание, ведьма кинулась к артефактору и втащила его обратно буквально за штаны! Ох, как здорово, что она не пропускала тренировок и сама таскала котлы с зельями!

Мужчина сопротивлялся – рвался за пределы периметра и делал это сосредоточенно и молча, как упорный трехлетка.

– Крисп! – не выдержала Агата. – Помоги!

Маг примчался и поначалу, увидев ситуацию, собирался наложить на артефактора магические узы. Но, услышав шипение ведьмы, вспомнил и скрутил Раймонда полотенцами. Потом утер пот, уселся прямо на поверженного артефактора и удивлено спросил:

– Чем его так накрыло?

– А ты прислушайся, – буркнула ведьма, разминая пальцами свечной воск, чтобы сделать пробки для ушей.

Де Лэйн прислушался и выругался:

– Свадебные песни Амарастана!

Ведьма же подобралась к связанному «малышу» и залепила ему уши воском. Тот подергался и затих. Песни стали громче, и среди общего хора начал выделяться голос.

– Жена, – шепнула Агата, хватаясь за свой ведьминский пояс. Увы, у нее не было ничего, что могло бы остановить звук, и полог тишины накладывать нельзя!

Песнопения приближались, и артефактор задергался, чувствуя знакомую вибрацию. Ведьма поежилась, не зная, как остановить грядущее безумие, хватаясь за все знакомые ей обереги. И тут бьющийся артефактор уронил на пол небольшую ложку для плавки. Шум заглушил потусторонний вой, и Криспин моментально вскочил с извивающегося тела:

– Агата! – он схватил ковшик и застучал по медному чайнику.

Ведьма сообразила и принялась брякать чем попало, мысленно ругая себя – ну как можно было забыть? Да в половине обрядов злых духов отгоняют шумом!

Шуметь и греметь пришлось до утра. Артефактор к тому времени забился под юбки Агаты и тихо подвывал на одной ноте. Ведьма и рада была бы ему помочь – хоть сонным зельем напоить, да нельзя было отвлекаться.

С рассветом все стихло, и Агата, прихватив на всякий случай тяжелый медный ковш, поплелась на кухню – варить успокоительный чай для «младенца», готовить обед и снова приводить в порядок дом.