Ведьмин коготь

Через минуту из ворот вырвался большой белый джип «Чероки». В спешке с силой чиркнул о не до конца отведенную воротину, резко тормознул. Из салона выскочил Верьгиз все в том же диком балахоне, с болтающимся на шее чертовым когтем (называть эту штуку белемнитом Трапезников уже не мог!), бросился к Гарьке, ударил его кулаком в лицо так, что тот буквально врезался в створку, съехал на землю, съежился, закрывая лицо.

– Чертогон, твою мать… – раздался болезненный крик. – Угомонись, хватит, убьешь ведь!

– Тебя мало убить! – прорычал Верьгиз. – Ну, погоди, я за тебя возьмусь! Было же приказано отогнать тачку Назарова в лес, а она до сих пор на обочине торчит! И сколько раз было говорено: ворота шире открывать! Изуродовал мою машину, карь гнилой!

Он склонился к боку своего джипа, видимо, разглядывая содранную створкой ворот белую краску. В это мгновение Трапезников метнулся вперед, подскочил к джипу, рванул дверцу, взлетел на сиденье… Верьгиз не заглушил мотор и оставил ключ зажигания! Трапезников перескочил за руль и ударил по педали газа. Джип прыгнул вперед, как большой белый зверь.

– Стой! – долетел крик.

В зеркальце заднего вида маячил Верьгиз, бросившийся следом за машиной.

– Давай, давай! – зло оскалился Трапезников, включив третью передачу. Ему казалось, что Верьгиз бежит за машиной не отставая как-то подозрительно долго… Наконец тьма сгустилась сзади, бледная фигура исчезла, и луна зашла за облака.

Трапезников гнал на предельной скорости, то и дело шныряя взглядом по сторонам.

Чуть не подпрыгнул, увидев у дороги машину Назарова. В самом деле, Гарька ее до сих пор не отогнал в деревню. А больше никому она не понадобилась – здесь никто не ездит! То ли другие дороги существуют, то ли…

Трапезников тряхнул головой, отгоняя безумную, совершенно бредовую мысль о том, что Верьгиз ставит некие невидимые преграды на пути тех, кто пытается сюда проехать, и пропускает только тех, кто ему зачем-то нужен. Хотя если вспомнить то, что он сегодня видел и испытал, эта мысль казалась уже не столь бредовой и безумной!

Что это было? Было это или нет?!

Лучше не думать, это мешает!

Трапезников чуть сбавил скорость и напряженно всматривался в темноту, выискивая на обочине свой собственный джип. Но слишком медлить было опасно – наверняка у Верьгиза есть еще автомобиль и наверняка он пустится вдогонку, если еще не пустился. Но продолжать побег на его джипе Трапезников считал небезопасным: все-таки это самый стопроцентный угон автомобиля. Ввязываться в какой-нибудь криминал в качестве обвиняемого совершенно не входило в его планы. В качестве обвинителя – другое дело!

О, вот мелькнуло что-то серебристое! Родной джипяра!

Трапезников высветил тот участок леса, где прятал зеркала и прочее имущество, снятое со своей машины, и, двигаясь как робот, у которого приведена в действие предельная активная скорость, выскочил из угнанной машины. Сейчас он ругательски ругал себя за ненужную предусмотрительность. Столько времени теряется! Но ведь знал бы, где упадешь, так соломки бы подстелил.

Воткнул на место только зеркала, без которых ехать было небезопасно, потому что можно было проглядеть погоню, а остальное добро бросил в багажник. Туда же перетащил запасную канистру из багажника Верьгиза, вторую вылил в свой бензобак, а вот слив бензобака белого джипа открыл. Выкручивая руль до предела, помогая себе руками и ногами, стащил-таки тяжеленный джип Верьгиза на обочину. Худо-бедно замаскировал его белые бока ветками, уповая на то, что такой маневр беглеца Верьгизу в голову не взбредет и он промчится мимо своей машины, не заметив ее.

Наконец Трапезников вскочил в собственный джип – и снова полетел по дороге, то и дело поглядывая в зеркало заднего вида и не забывая смотреть по сторонам. Он помнил удобный поворот с дороги в лес, который заметил перед тем, как его машина мертво встала. Вот бы добраться туда, не пропустить, заехать как можно дальше в лес и, если не удастся выбраться из него, остаться там до утра, когда можно будет безопасно выехать на дорогу!

Повезло: нужный поворот Трапезников не пропустил.

Зарулил туда, притормозил, вышел, вслушиваясь в шум леса, с наслаждением дыша прохладным живым воздухом. Луны по-прежнему не было видно; в просвете между тучами мерцала звезда.

«Валентина, звезда, мерцанье! Как поют твои соловьи!» – вдруг вспомнилось из любимого Блока, и глаза отчего-то защипало.

Нет, сейчас не до слез, сейчас надо ехать вперед в лес и искать укрытие. Спасется сам – и Валентину спасет, а если он погибнет, Верьгиз снова затолкает ее в воду или…

Трапезников схватился за голову и хорошенько потряс ее, чтобы вытрясти всякую небывальщину, чертовщину. Пошел вон, Чертогон, со своим чертогонством!

Стало легче, ощущение реальности вернулось.

Трапезников снова забрался в джип и двинулся вперед на самой малой скорости. Хорошо, если бы дорога оказалась сквозной и вывела куда-нибудь… подальше!