Ведьмин костёр: обожжённые любовью

Прижала пальцы к горящему лицу и помчалась к колодцу. Набрав воды, с трудом прокрутила ворот. Стянув ведро вниз, встала на колени и сунула в него голову.

– Ты, что, утопиться решила?!

Мокрые волосы облепили мое лицо, а слезы стыда смешались с каплями студеной воды.

– Я не знаю, что происходит со мной! – прокричала я, не в силах остановить волнение. – Кругом наваждение! Вчера, сегодня...

Он опять присел на корточки рядом. Притянул меня к себе, обнял за трясущиеся плечи.

– Это место такое. Поначалу мне тоже было тяжело. Видел то, чего видеть не мог. Чувствовал такое, что довелось ощутить лишь раз и то не наяву. Но оно повторялось и повторялось, доводя меня до безумия. Память подкидывала видения, приносящие боль. И я не понимал, что больнее – рана на голове или воспоминания.

– А что тебе виделось? – я подняла на Игната глаза.

– Что вишу я над воротами в петле, а рядом качаются тела матери и отца.

Я прижала руку ко рту. Я видела все это наяву.

– А как ты спасся?

– В том-то и дело, что никак висельнику не спастись. Поэтому я думаю, что видел чью-то чужую смерть, и оплакивал не своих родителей.

– А где твои родители?

– Спроси меня, на самом ли деле меня зовут Игнатом, и я отвечу, что своего настоящего имени не помню. Ни как убивали меня, ни как сюда попал. Я даже не знаю, жив я или мертв.

Я вздрогнула.

– А вдруг я тоже не жива? Вдруг замерзла где-то у подножия скал, а снегирь и красная ленточка, приведшие меня сюда – все лишь посмертные видения?

Игнат строго взглянул на меня.

– Это место такое. Приграничье. Трудно понять, что здесь происходит, а поверить, что это явь, еще труднее. Пойдем, закончим дойку. Надо жить. Или делать вид, что живешь. Иначе тоска заест.

Он убрал с моего лица волосы, поцеловал в лоб. Помог подняться. Поправил косынку, которую я в слезах стянула с головы.

Глава 24

Ега встретила нас блинами. Игнат принес из погреба кринку сметаны. Я сидела за столом рядом с ним и чувствовала тепло его тела. Мне было хорошо и спокойно.

«Буду думать, что мы оба живые, – решила я, чтобы утихомирить зудящие в голове мысли. – Скоро у меня появится ребеночек, похожий на Игоря. Буду дитя кормить, баюкать, смотреть в глазки, как у его отца, и тем стану счастлива».

Дни летели в домашних хлопотах. Приближался срок родов. Ворожбе меня не учили, как и не водили к источнику. Приносили иногда студеной воды, умывали под колдовскую песнь, которая сулила здоровье мне и моему сыночку.

Сначала я думала, что это колодезная вода, но меня переубедили. И правда, разве может колдовской источник выглядеть так обыденно? Ега сказала, что сначала нужно избавиться от бремени. Слишком опасна сила источника для еще не рожденного ребенка.

– Пусть дитя познакомится с его водой после рождения.

Игнат все время был рядом, помогал словом или делом, а я потихоньку к нему привыкала. Как к брату. Больше не видела наваждений, что он и есть Игорь, и я не пыталась его поцеловать. Но, наверное, этот поцелуй нужен был, чтобы Игнат понял, как я выгляжу. Его колдовское зрение работало лишь через прикосновения, а мой безумный поступок позволил Игнату рассмотреть меня всю. Он даже рассказал, какого цвета у меня глаза.

Ега часто где-то пропадала. Иногда не появлялась сутками. Поначалу я волновалась, спрашивала о ней, но Игнат успокаивал – служба Слави, Яви и Нави тяжела и ответственна. Не стоит отвлекать ведьму расспросами. Она сама, если захочет, расскажет, где бывает и что делает.

Узнав, что рядом есть холм, на котором стоят идолы наших богов, я попросилась туда, чтобы сделать подношение Великой Ткачихе, но Игнат не пустил.

– Слишком опасно. На границе до богов всего лишь шаг, и не все они дружны между собой. Как бы не привлекла к себе ненужное внимание.

Я помнила о вражде Пернуна и Велеса из–за женщины, любимой ими обоими, поэтому послушалась Игната.

Иногда я слышала ритмичный стук, идущий откуда-то из-под земли. Терем потряхивало в такт с ним, начинали волноваться животные в загоне. Но и здесь меня успокоили.

– Великая Ткачиха работает.

Я живо представила ткацкий станок, на котором Мокошь ткала полотно жизни, а ее помощницы Доля и Недоля отрезали нити – где покороче, а где подлинней. Каждому из живущих на земле они отмеряли свой срок.

Но однажды терем так тряхануло, что сорвалось с гвоздя и разбилось зеркало. Я, как была в одной нижней рубашке, кинулась в комнату к Игнату. Его дверь находилась рядом с моей. Ведьма отсутствовала уже более трех суток, поэтому бежать к ней, чтобы получить объяснение, смысла не было.

Игната тоже на месте не оказалось. Я оглядела чистенькую светлую комнату. Просто обставленную, с домотканой половицей у кровати. Уже собиралась уходить, как заметила вылезшее из–под подушки кровавое пятно. Только подойдя ближе, я поняла, что обманулась. Это был кусок красного шелка.

Я отодвинула подушку и едва не закричала. Передо мной лежало красное платье, подаренное мне Игорем при нашей последней встрече. Он увез его с собой в день нападения врага на мой родной город. Я не могла ошибиться. Это было оно. Повертев подол платья, я нашла засохшее кровавое пятно.