Ведьмин рассвет

Туда и к той, что собирает души под своей рукой. А что она с ними делает? Нет, не хочу знать.

- Спасибо, - я поднялась. – Я… очень вам благодарна за все.

- Сядь, - князь умел говорить так, что ослушаться и мысли не возникла. – Благодарна она… тяжко с вами, женщинами… вазами только не швыряйся.

- Деда…

- И ты помолчи, олух. Неспокойно тут становится, - князь потер ладонью грудь. – Тянет и ноет… и ты вон явился, хотя годами носу не показывал. Время, стало быть.

Холодом потянуло по ногам.

И по спине.

- Что земли в порядок приводишь, за то тебе спасибо великое, - продолжил князь. – Наина, выходит… да тут все одно не исправишь то, что было. А вот то, что будет, так вполне.

И мне вдруг показалось, что он знает.

Все.

И про город, который где-то там, на болотах, хотя тут я не уверена. Но он есть, как и люди в нем, что погибли сотни лет тому, но уйти за грань не сумели. И про князя, про ведьму… про щит господень и гвозди эти. Или не гвозди.

Про…

Знает.

- Если с умом подойти, - продолжил князь.

Угу. Где бы еще взять этого ума… ну и удачи, и всего остального, включая меч-кладенец, скатерть-самобранку и верного кота… хотя нет, кот имеется. Зар, если что, не откажет.

Но остальное-то где?

- А потому нет нужды тащить все на себе. Просто скажи, чем помочь.

И я сказала:

- Если бы я знала…

Между прочим, правда чистейшая.

Глава 30

Глава 30

В госпиталь мы все же заглянули. Как-то… неспокойно мне стало после разговора. Оно же и вправду, я не одна.

Лют вот есть.

И Мирослав, который с задумчиво-загадочным видом в стороне держится, только взглядом спину мне полирует, небось, опасается, что найду какую-никакую девицу для счастливой семейной жизни пригодную.

Есть…

Много кто есть.

А толку?

В госпитале нас встретили розы.

Много роз.

Белые. И красные. В плетеных корзинах, выставленных на лестнице. И в холле. Розы одуряюще пахли и казались сплошным бело-красным ковром, среди которого в растерянности застыла Цисковская.

- Это что такое? – спросила она нас строгим, но каким-то не таким голосом.

- Розы, - Мир огляделся. – Два сорта. Лунная ночь и Алая королева. Вам не нравятся?

Цисковская закрыла глаза.

Сделала глубокий вдох.

- Убрать, - произнесла она сухо. – Это… это невероятно!

- Почему? – Лют удивился. – У нас большие теплицы…

- Здесь госпиталь!

- И что?

- А из-за ваших… ваших роз… тут не пройти! И запах этот! У меня голова болеть начинает! Я вообще уволюсь… никакого порядка! Сначала ходят тут… творят не понятно что, а потом вот розы! И он думает, что он пришлет мне розы и я возьму и все прощу?!

Довели женщину.

А такой спокойной казалась. Выдержанной.

- Хотите, я скажу, что вы розы не любите? – предложил Лют, с трудом сдерживая улыбку. – А предпочитаете, скажем, шоколад?

Цисковская моргнула.

Взгляд её скользнул по корзинам, явно представляя вместо цветов ящики с шоколадом.

- У вас… есть шоколадная фабрика? – уточнила она дрогнувшим голосом.

- Кажется три. Или четыре. Могу уточнить.

- Не надо!

Как-то это нервно прозвучало.

Но Цисковская взяла себя в руки и сказала:

- Розы – убрать. Сильный запах может провоцировать головные боли. По корзине на этаж оставьте. И если кто хочет – забирайте себе. А князю передайте, будьте столь любезны, что я не принимаю его извинений. И вообще… уволюсь!

Я почему-то не поверила.

Не в то, что извинения не принимает, а в то, что уволится.

- Вы к Игнатьевой? – уточнила она. – Вас пущу, а молодые люди… вот пусть цветами и займутся.

- Мы? – удивился Мир.

- Предлагаете мне самой эти корзины растаскивать? Мужчины… вам бы только жест красивый, чтоб все видели, а что уж потом женщине делать с проявлением ваших романтических чувств… давайте, берите. У нас тут конкурс? Вот как раз и украсите город… сцену… а то право слово… а вы, Яна, идите. Второй этаж, а там сами отыщете.

И рукой махнула.

- Что стоим? Взяли… Мирослав, аккуратней, цветы не помните… все же розы… давайте. Я в вас верю!

И я тихонько сбежала.

На второй этаж.

Нет, цветы цветами, но Цисковская ведь права. Тут по-за этих цветов ходить сложно. Вон, и на лестнице корзины в два ряда. А если пожар? Или какое другое ЧП?

Цветы…

На втором этаже корзин было поменьше. Явно ими уже занялись, поскольку большей частью переместили к подоконнику. И к дверям палат.

Нужную я увидела сразу, возле нее, опершись на стену, стояла Ульяна Цисковская и что-то старательно записывала в блокнотик. И меня она почувствовала. Обернулась и махнула рукой:

- Привет!

- Привет.

- Ты неплохо выглядишь для человека, который едва-едва не умер, - сказала Ульяна, сунув карандаш за ухо. – Но я рада.

- И я рада.

Она чихнула и нос потерла.

- Извини… розы эти. Не люблю розы. А их с утра тащат…

- Это просто твоя бабушка…

- Знаю, - отмахнулась Ульяна и прищурилась. – А ей действительно князь предложил руку и сердце?

- Сама не присутствовала, - я решила быть честной. – Но Свята сказала, что да.

- То-то она такая злющая вернулась!

- Она же хотела за него замуж, - удивилась я, понимая, что действительно не понимаю женщин. Вот… ну странно же. Стремилась. Интриговала. И все такое. А как предложили, то взяла и разозлилась.