Ведьмин род

Мартин показал разбитую видеокамеру в прозрачном пакете и оценил, как вытянулись их лица.

— Кто первым напишет явку с повинной, — сказал Мартин, — получит условный срок.

Лысый захлопал глазами. Мартин вернулся в полицейский офис, оставив этих четверых выяснять отношения, потеть и ждать друг от друга предательства.

Полицейское начальство занималось тем, что орало на подчиненного — по очереди. Констебль Лис пережил за двое суток страх, отчаяние, внезапную славу и полную катастрофу. Теперь он сидел понурившись, готовый ко всему; участок был прокурен, деревянный пол затоптан, уборщик, если он и полагался здесь по штату, не показывал носа.

— Господа, — сказал Мартин, дождавшись паузы в начальственном оре. — Мне нужна машина с экипажем, прямо сейчас.

Еще двое суток назад никто в полицейском управлении Ридны не воспринимал его всерьез — с легкой руки комиссара. Теперь на него могли яростно зыркать, молча ругаться за спиной, но отказать — не решались.

х х х

Эгле первый раз в жизни летела на служебном инквизиторском самолете. Маленький салон отделялся шторкой от клетки, в которой предполагалось транспортировать опасных ведьм. Над клеткой помещался пресс-знак — дезактивированный. Эгле никто никогда не учил различать инквизиторские знаки, но этой науки, как оказалось, не требовалось.

— Вам некомфортно? — Томас поймал ее взгляд.

— Нормально, — сказала она небрежно и добавила про себя: «В сравнении с комнатой, полной нервных кураторов, не так плохо».

Она уселась возле иллюминатора, надеясь всю дорогу развлекать себя видами за окном. Ей трудно было отделаться от мысли, что совсем недавно это был самолет Руфуса. Элегантный бар, закрепленные на стойке бокалы, холодильник с подачей колотого льда…

— Хотите чего-нибудь выпить? — Томас поймал ее взгляд. — То есть я имею в виду — сока, воды?

— Спасибо. Воды, если можно.

Он потянулся к холодильнику, и Эгле увидела, как скованно он движется. Почти не пользуется левой рукой, будто предплечье в лубке; нет, это не травма. Это готовность защищаться в любой момент. Одно движение, стоп-знак, повисший в воздухе, и Эгле потеряет сознание… если не успеет дотянуться до него раньше. Счет пойдет на доли секунды — кто быстрее.

— Вы левша, — сказала она задумчиво.

— Пишу я правой.

Он вытащил из холодильника пластиковую бутылку с водой. Протянул Эгле. Несколько секунд они друг на друга смотрели — глаза в глаза.

— Вам не надо меня бояться, — сказала Эгле.

— Я знаю, — отозвался он спокойно. — Но рефлексы, знаете ли. До автоматизма.

Эгле прищурилась:

— Вы не похожи на инквизитора из Ридны.

— Потому что я инквизитор из Одницы.

— Это кое-что объясняет. — Эгле улыбнулась с откровенной симпатией. — Но… немногие добровольно сменят Одницу на Ридну.

— Немногие, — он кивнул. — Но мы таких знаем.

Самолет уже рулил на взлетную полосу.

х х х

Селение Листвица располагалось глубоко в горах, и на околице стоял желтый автобус службы «Чугайстер». Младший офицер за рулем полицейской машины растерянно выругался. Мартин сжал зубы.

Снег рядом с автобусом был вытоптан до самой земли — по кругу, как если бы здесь водили хоровод. Двое чугайстеров паковали в мешок на молнии бесформенное нечто, издали похожее на рулон из кожи и ткани. Третий — старший в группе — стоял напротив пегого старичка, краснолицего, в расстегнутой дубленке. Старичок истерически орал, наскакивал, чуть ли не дрался. Чугайстер лениво отмахивался, как от мухи:

— Операция осуществлена в рамках закона о нави.

— В рамках закона ты ее должен забрать! — кричал старичок. — И развоплотить на полигоне! А не танцевать тут с ней перед всеми! Дети могут увидеть!

В отдалении женщина в лыжной куртке тащила прочь двух упирающихся ребятишек.

— Здесь всё, — сказал второй чугайстер, игнорируя и старичка, и группу перепуганных зевак, не решавшихся подойти ближе. — Или не всё?

Он небрежно огляделся. Зеваки быстрым шагом направились врассыпную.

— Я буду жаловаться вашему начальству! — Старичок брызгал слюной. — Я не последний здесь человек! Я Орбин Заяц!

Мартин заставил себя выйти из машины. От запаха фиалок, до сих пор висевшего над вытоптанным кругом, его чуть не стошнило.

— Дикие люди, — сказал старший чугайстер, приятельски кивнув Мартину. — Никакой благодарности. Их же спасаешь от навок, жизни их глупые спасаешь, но нет, воротят нос, ждут, пока восставший мертвец кого-нибудь уморит до смерти…

Его коллега забросил в машину мешок на молнии:

— Давно пора заняться пиаром службы «Чугайстер». Созданием позитивного имиджа. Инквизиторы, небось, ходят по школам, рассказывают детишкам, чем опасны ведьмы, а тут — средневековье, никто ничего не знает, навы разгуливают, как у себя дома…

— У меня к вам дело, господин Заяц. — Не слушая чугайстеров, Мартин подошел к старичку, тот не был, пожалуй, так уж стар, но пегие волосы и желтые от табака усы добавляли ему лет. — Меня зовут Мартин Старж, я верховный инквизитор провинции Ридна…

— Так это ты! — Старичок вспыхнул снова, громче и яростнее. — Так это из-за тебя! Брата убили! Ведьма! Из-за тебя!