Ведьмин смех

Почему так получалось, Ада не понимала, но призраки имели четкую привязку к месту смерти плюс-минус километров десять. В общем, приходилось знакомиться не только с живыми обитателями нового стана, но и с давно умершими. Поначалу она удивлялась, ведь из родного поселения знала лишь Марта, а потом удивляться перестала и общалась с привидениями без предубеждения. В стане-у-холма Аду донимала сварливая Лариса – надоела за зиму до чертиков своими шпильками и едкими замечаниями. Хорошо, что на пустошах долго не погуляешь, а в комнате разговаривать самой с собой – призраков люди не слышали – было чревато.

Но Аде нравилось это место, к тому же оно казалось безопасным: дома стояли компактно и были огорожены высоким каменным забором, надежные генераторы обеспечивали электричеством, на складах имелось достаточное количество продовольствия и прочих припасов. К тому же здесь умели восстанавливать батарейки и ремонтировать простое электрооборудование, что значительно повышало статус стана в иерархии ближайших населенных пунктов.

Валя, у которой Ада снимала комнату, поделилась, что на самом деле они живут в чудом уцелевшем районе некогда огромного мегаполиса. В это охотно верилось, поскольку стан-у-холма окружали полуразрушенные высотные здания, а не поля и леса, как обычно.

В домах находилось много чего интересного, но в подвалах и темных углах даже днем подстерегали твари: люди выдвигались на пустоши хорошо вооруженными отрядами. Да и Ада носила с собой обрез и мачете, не полагаясь целиком и полностью на телохранителей-призраков. Именно ради защиты терпела токсичную болтовню Ларисы: практически стопроцентная гарантия, что мутанты не нападут.

Об этой особенности поведал Март – первый призрак в жизни Ады. Он вообще был совершенно другим, не таким, как большинство привидений: много рассказывал о прошлом, например о том, что раньше существовала глобальная, то есть всемирная, сеть, где можно было узнать все обо всем. Теперь такого нет, лучше искать книги – самый ценный источник информации. Ада прислушалась к совету, хотя найти книгу, чтобы спасти маму, не сумела, а обычные снадобья из трав не действовали.

Впрочем, Март считал, что и книгами не поможешь: поставил диагноз «пневмония», а лечить такой недуг полагалось антибиотиками. Их в нынешнем мире не производили, а найденные остатки медикаментов с истекшим сроком годности – дорогостоящий дефицит. И у Ады, несмотря на все усилия, ничего не вышло. Март сочувствовал, сетовал на обстоятельства, приведшие людей к подобному финалу, но легче от этого не становилось.

Сейчас Ада ощущала лишь отголоски утраты – научилась самостоятельной жизни и в совершенстве освоила мамино ремесло: собирала травы и готовила из них лекарства. Спрос был всегда – Ада в любом поселении находила кров и пропитание. И батарейки с патронами.

Перед самым станом Ада свернула с тропинки и добрела вдоль каменной ограды, на которой светили прожекторы, до секретного лаза. Рассказала о нем Лариса. Интересно, откуда она узнала, ведь призракам неведомы препятствия? Дальше – дело сноровки: вряд ли дружинник на часах смотрит так же внимательно после рассвета, как до.

К моменту, как Ада вышла на свою улицу, солнце поднялось высоко и бодро освещало мостовую с пожухшей и редкой, как волосы на лысине у соседа, травой. Чтобы избежать встречи со случайным прохожим, Ада спряталась за углом и дождалась, когда он скроется за поворотом. Никакого желания рисковать не было: Ада миновала крыльцо и проследовала к пожарной лестнице на торце дома – подпрыгнув, зацепилась за нижнюю перекладину и быстро поднялась на высоту второго этажа. Хорошо, что оставила окно приоткрытым. Пусть из комнаты вышло все тепло, зато можно не беспокоиться, что в коридоре столкнешься с кем-то из жильцов: Ада ловко забралась в окно, закрыла раму и положила оружие с рюкзаком на комод.

Перед тем как улечься спать, Ада рассортировала добычу: книги закинула в подкроватный ящик, а найденные ранее столовые приборы оставила на полке – позже на что-нибудь обменяется.

Приятно обволакивающее забытье, в котором отступали все тревоги, прервалось настойчивым стуком в дверь: сначала Аде это приснилось, а потом она поняла, что стучат наяву, и разлепила веки.

– Кто там? – спросила она через ветхое дверное полотно.

– Это Федя, – ответил знакомый голос. – Ада, у меня живот болит…

– Сейчас, – она убрала щеколду и щелкнула замком.

Тот самый облысевший, несмотря на возраст до тридцати лет, сосед из комнаты напротив робко шагнул в дверь и переступал с ноги на ногу, пока Ада выдвигала ящик комода, чтобы найти подходящее снадобье.

– Вот, – она вытащила из коробки бумажный пакетик с сушеными цветками ромашки. – Завари стаканом воды на полчаса, выпей половину перед едой. А потом еще раз.

– Спасибо, Ад, буду должен, – Федя взял лекарство и начал пятиться.

– Тебе, говорят, рыбку передавали… – Ада не удовлетворилась абстрактным обещанием.

– Я вечером принесу, – сказал Федя и удалился из комнаты, пока у него не попросили что-нибудь еще.