Ведьмин Талисман, или Ловушка для архимага (СИ)

Выдержка мага сдала. Он попятился. Бажена приближалась с медленной, но неотвратимой решимостью рока, прижимая парня к стенке. Черный плащ развевался за спиной. Вытянутые руки коснулись некромантова лица, с внимательностью слепой провели по плечам, груди…

Некромант открыл рот, сюда по встрепенувшейся его ауре — чтобы молвить заклятие, но Бажена запечатала его поцелуем.

Безобразие.

— Бажена! Женька! Майтина приворотка! Ты под действием Майтиной приворотки! Бажена! Араэтен!

Мои вопли и мычание отчаянно вырывающегося мага ее слегка отрезвили:

— Не трогай меня, урод! Мерзавец! Вор! Фу! Фу! — с размаху по ошалевшей физиономии! Взвыл, схватился за нос, Бажена злобно отплевывалась и даже вытирала рот руками. Я подняла банку с головой, схватила Женьку за руку и поволокла в коридор.

— Нэ-ет, дамы, так просто вы отсюда не уйдете…

— Бажена, он на нас колдует! Щиты!

— Сам отсюда не уйдешь! За Араэтена — укопаю! В мертвецкую к бездомным труп усуну, никто не узнает! Первокурсаки покромсают, как собаку поганую! А-аа… — выкрикивая эти страшные угрозы, Бажена неосторожно оглянулась… и снова поймалась. Замерла. Проклятие…

— Как вам не стыдно! Старому человеку поспать спокойно не даете, бессовестные… — вдруг прошелестел потусторонний голос.

Между нами и некромантом, посредине уставленного стекляными шкафами со зловеще оттуда скалящимися экспонатами коридора зависла полупрозрачная старушка.

— Что, угробить меня хотите, паразиты? Не выйдет, и наследства не оставлю! Всех вас переживу! У-уууу!!! — шелест взвился до лопающего барабанные перепонки визга и призрак, воздев призрачную же клюку, помчался на некроманта.

— Бабушка, я должен сообщить вам пренеприятнейшее известие — вы уже сдохли! Вы призрак!

— Не дождетесь! Не дождетесь, паразиты! Ух-ха-ха-аааууу!!!

— Ану брысь, старуха!

— Посмотри, как он храбро разговаривает с привидением! — прошептала Бажена восторженно.

— Он некромант, ему положено храбро разговаривать с привидениями! Женька, опомнись!

— Посмотри, какой он красивый… Глаза темные, как две вишенки… Бровки черные дугой…

И у него ямочки на щеках… Ой, ямочки… — Бажена аж прижала кулачки к губам, умиляясь.

— Бажена, это приворот! Приди в себя! — я встряхнула ее за плечи.

— Это не я… Это магия… Ой, как мне погано… Яра, бей меня, если я еще… Это приворотка…

Мы уже бежали по Главной. Когда мы завернули за поворот, Бажена потянула меня в ближайший боковой коридорчик.

— Я напрямую наши иллюзии пустила, авось со зла не поймет, — шепнула она мне.

Мы прижались к стене, не дыша. Некромант промчался мимо. Тогда мы побежали снова.

— В общагу! У меня в комнате заслоны — не прорвется, — выдохнула Бажена. — У-ух, кажись, оторвались… А страшная эта штука — приворотка! Эта твоя Мойти…

Имя прозвучало, как удар под дых.

— Бажена, ты не представляешь, что случилось…

— А?

— Ха, а что у меня! Мне ж он письмо, этот… схряк Чернобогов… прислал. Мол, так и так, хочешь узнать, что случилось с твоим вампиром, приходи тогда-то и тогда-то на кафедру некромантии… Яра, как я могла? Ой, Яра…

— Ой, Жень, все это такая мелочь. Ты представляешь… Слушай, я должна сказать…

Майти…

— Яра, что я натворила… Что он обо мне подумает? — перебила меня Бажена, кусая ногти.

— Кто?

— Ну, этот. Некромант.

— Не плевать ли, что он о тебе подумает?

— А если он кому-нибудь расскажет?

— Жень, Майти…

— Да я ее укопаю, твою Майти! Это из-за нее! И ты тоже! Напоили меня! Смешно?

— Нет, — сказала я. — Извини, мне надо идти. Счастливого Новосолнечья.

Надо было успеть на кафедру, пока некромант нас ищет. У Бажены свои беды… Да и чем она может мне помочь, даже если я ей сейчас все расскажу? Только впутаю ее куда-нибудь…

Майти вот уже убили… Нет, никто мне не поможет, кроме меня самой. Мною снова овладела отчужденность и злоба. Обида на весь мир удавкой перехватывала горло.

Шла на цыпочках, но некроманта вроде нигде не было. Видимо, все еще пытался поймать Бажену. Прозрачная бабка, зависнув посреди коридора, рыдала:

— Ой, не могу встать. Ой, не могу. Нет никого. Третий день. Одна-одинешенька лежу. Есть хочу… Кто-нибудь… Дайте. Стакан воды. Стаканчик водички… Одну капельку…

Ага, не зря призрак возник. Нелегкая смерть, видать, была. Душа-то улетит, а память остается навечно. Если не развеять призрака, так и будет век за веком помирать от жажды, пугая своими криками немагов, но неважно — как бы громко он не кричал, скольких бы слушателей не напугал, ему не пробиться за пределы своей комнаты, мокрой кровати и смертного ужаса одиночества. Со временем ослабнет, истает, перестанет быть видимым, слышимым, ощущаемым, но все так же будет тянуться к недосягаемому стакану воды… Память вечна!

Изнутри в двери мертвецкой была щеколда. Зачем — не знаю! Но закрылась. Я больно наткнулась на железный угол носилок, потом коснулась чьей-то холодной руки, отскочила, зашарила по карманам.