Ведьмин век. Трилогия

– Вы можете лишить Мартина своей любви, но не вправе лишать уважения. – Эгле уже не могла его видеть, у нее все плыло перед глазами. – А если бы он погиб в селении Тышка?! А если бы ведьма убила его сегодня, если бы этот танк…

Клавдий дотянулся до нее, не касаясь, и отодвинул со своего пути – легко и почти не больно, но у нее перехватило дыхание. Он прошел мимо, тогда у Эгле подкосились ноги, и она села на край ступеньки. Клавдий остановился наверху лестницы:

– Я бы не хотел тебя знакомить с этой своей ипостасью.

Эгле не двигалась.

– Давай спать, – сказал он тихо. – Мы взрослые люди, мир не всегда соответствует нашим ожиданиям. Спокойной ночи, Эгле.

* * *

Вечернее платье висело на дверце шкафа. Ивга видела в темноте хуже, чем Клавдий, но лучше любого обыкновенного человека. Неопределенный силуэт, размытое пятно – теперь платье раздражало ее.

Она была, наверное, забавной сегодня вечером, в этой своей эйфории. Танцевала. Смеялась. Теперь странно вспоминать. Клавдий – и отставка, сколько лет она мечтала… нет, не осмеливалась мечтать… Она была так потрясена, что даже не спросила себя: а почему? Что случилось?! Что такое могло сегодня произойти с Клавдием Старжем, чтобы он отказался от части себя, от смысла жизни, от своей личности?

Она повторяла про себя эти вопросы, пока на смену им не явился еще один, короткий и страшный: а долго ли он теперь проживет?!

К тому времени, когда в тишине открылась дверь гаража, Ивга успела загнать себя в панику. Услышав негромкий скрежет, подскочила, как на пружине, и кинулась к двери. Но за мгновение до того, как Ивга повернула медную ручку, открылась дверь комнаты рядом – бывшей детской.

Ивга замерла, прижавшись лбом к двери, к прохладному полированному дереву. Плотная дверь приглушала слова, Ивга могла разобрать только интонации – Эгле говорила тихо и очень взволнованно, Клавдий – как ни в чем не бывало, и от звука его голоса Ивге стало немного легче.

Она слышала, как он остановился на верхушке лестницы: «Спокойной ночи, Эгле».

Ивга отпрянула, чтобы не столкнуться нос к носу, когда он войдет. Тут же открылась дверь; в свете настенной лампы Ивга увидела его лицо – он казался таким же, как раньше.

– Привет! – Он моментально оценил ее настроение. – Не смотри с таким ужасом, все отлично.

Она обняла его судорожно, будто на вокзале. Он положил ладонь ей на макушку, коснулся губами уха:

– Я бы приехал раньше. Просто хочу скорее с этим покончить, сдать дела… а там много.

– Почему, Клав? – Ей было страшно задать вопрос, но еще страшнее тянуть и не спрашивать. Он отстранился и посмотрел ей в глаза.

– «Я пытался оставить свое ремесло, – процитировал текст, отлично известный обоим, – я знал, что оно неблагодарно, жестоко и грязно…» У Артика Оля так и не вышло. У меня – да.

– Ты великий человек, – сказала она после длинной паузы.

– Я знал, что ты неплохо ко мне относишься.

– Люди понятия не имеют, чем тебе обязаны. – Ивга не ответила на улыбку, ей казалось очень важным говорить сейчас серьезно. Он кивнул:

– Герцог зарезервировал мне место в учебнике истории.

– Но как ты будешь теперь жить?!

– Прекрасно, – сказал он рассеянно. – Я буду жить прекрасно. И ты в особенности. Мы наконец-то поедем в путешествие, будем много читать, я стану ходить на твои лекции, если ты меня пустишь, конечно…

– Тебе будет интересно, – пробормотала Ивга. – О законах древних языков… Об исторических балладах… И ни слова о ведьмах. Ни словечка.

– Дружище, – он заглянул ей в глаза, – не сожалей о «чистой» инициации. Мы все правильно сделали. Твоя свобода этого стоит.

Она помогла ему снять пиджак. Он сел в кресло у окна, кончиками пальцев растирая виски:

– Ты бы видела лицо его сиятельства у меня в кабинете, эту жалкую бледную рожу… А я ведь сказал, что все расплатятся по счетам. Они тысячу раз пожалели, что посмели тебя тронуть. И пожалеют еще.

– Что у вас с Мартином? – Ивга отвела глаза.

Он помолчал, прежде чем ответить:

– Мартин чуть не убил Эгле и едва не сломал мне игру. Мартин прыгнул под танк в прямом эфире. Мартин поднес мне зеркало, и то, что я там увидел, помогло мне принять решение…

– Это было кривое зеркало. – Она отозвалась быстрее, чем успела подумать.

– Возможно. – Он не стал спорить. – Но решение правильное. Я сделал, что мог. Все могло быть несравненно, неизмеримо хуже.

Во всем большом доме стояла полная, глубокая тишина, и даже ветки не скреблись в окно, будто навсегда потеряв надежду, что их впустят.

* * *

Эгле сидела на ступеньке, привалившись к стене, опустив голову на руки. Нет, она ни о чем не жалела, да и не думала ни о чем – слишком много всего случилось за последние двое суток. Ей бы танцевать от счастья вместе с Ивгой. Ей бы улететь в Ридну и лежать сейчас в постели рядом с Мартином, обнимать его и забыть, как дурной сон, выстрелы, горную дорогу и ракушку на камне, инквизиторов, снег, подвал, морок. Вместо этого она сидела, закрыв глаза, замкнувшись в себе, и не могла даже встать – не было сил.