Ведьмин век. Трилогия

Она может приподнять эту машину и уронить с высоты. Вместе с водителем.

На ходу она отвесила себе пощечину. На нее покосились прохожие, кто-то хихикнул, жест вышел истеричный и смешной, и щека теперь горела, и дергалось веко. Она должна подтверждать свой выбор каждый день, да что там, каждую минуту. Она целительница, а не флаг-ведьма…

Можно позвонить Элеоноре – сейчас. У Эгле появились союзники, это ненадолго, это редчайший случай, который нельзя не использовать. Сейчас – или никогда. Что скажет Мартин? Посмотрим. Когда Мартин увидит, что Эгле права, он смирится. Победителей не судят…

– Не могу, – сказала Эгле шепотом. – Страшно.

Под мостом плавали лебеди на незамерзшем пруду. Потемневшая от времени табличка призывала не кормить птиц; Эгле с горечью подумала, что, глядя на лебедей, теперь всегда будет вспоминать трагическую историю девочки, так и не ставшей балериной… Лебеди в городе. Зимой, в Ридне. Почему не улетели?!

Она остановилась у чугунной ограды моста. Лебеди дремали, спрятав головы под крыло, на черной поверхности плавали куски размокшего хлеба. Эгле нахмурилась, пытаясь сформулировать простую и неприятную мысль – что-то насчет хлеба и свободы, и не совсем ясно, при чем тут ведьмы. Знал ли Клавдий, что его отставка повлияет не только на Мартина – на всех? Что маятник качнется, что ведьм начнут сторониться, а потом и гнать отовсюду?

Она пошла дальше, и вечерний людный город казался странно пустынным. На автобусной остановке мерзла девочка в куцем пальто, Эгле прошла мимо…

И остановилась, дернувшись, будто ее ткнули иголкой. Обернулась. Узнала эту девочку.

Руки Лары Заяц, покрасневшие от холода, по-цыплячьи торчали из слишком коротких рукавов. Вязаная шапка была надвинута низко на лоб. Лара переминалась с ноги на ногу и смотрела на Эгле, исподлобья, напряженно, будто решая, что делать. Ей хватило бы секунды, чтобы метнуться в сторону и раствориться в переулках.

– Привет, – сказала Эгле одними губами. – Я тебя не выдам.

Лара Заяц не двигалась с места – усталая, измученная, настороженная, но по-прежнему «глухая», неинициированная ведьма. Чудо, что она до сих пор не прошла обряд. Осталась человеком. Есть надежда.

– Лара, ты… где ты была весь день? Как ты сюда попала?!

– Я тебя искала. – Лара неуверенно улыбнулась, улыбка преобразила бледное лицо. – Я… послушай. Ты сказала, что ты одна такая ведьма – ты не одна такая. Есть еще.

* * *

– Это далеко?

– Полчаса. Мы пойдем пешком. Я не сяду в автобус, они меня поймают.

– Как ты нашла эту женщину?!

– Это она меня нашла. Пустила к себе. Я рассказала про тебя. Она сказала, что, если ты придешь, она все расскажет про чистую инициацию.

– А тебе рассказала?! – Эгле почти бежала, приходилось сдерживать шаг, чтобы не шарахались прохожие. Рядом, в двух кварталах, втыкались в небо офисные здания в заплатах цветных огней, и серое небо казалось грязно-розовым. Здесь, на неширокой улице, светились окна жилых домов – город Ридна похож на лоскутное одеяло.

– Она говорит, ты поймешь лучше. Ты через это прошла и можешь проводить остальных, она покажет, как…

Лара остановилась, повертела головой и решительно свернула по дорожке, мощенной плитами, в глубину дворов. Для девчонки, проведшей детство в горах, она ориентировалась в городе очень уверенно:

– Такие здоровенные дома… И как это люди живут на головах друг у друга…

Эгле показалось, что она перенеслась в собственное детство: ее двор был неотличимо похож на эти, зеленые и сырые, дворы-ущелья, дворы-заповедники под прицелом квадратных окон.

– Как зовут эту женщину?

– Орпина. Она уже старая… Она сказала, есть и еще такие ведьмы, помоложе. Она сама их провела через обряд.

– Она проводила «чистую» инициацию?!

– Она сказала, что да, проводила. Раньше, когда жила в горах.

– И действующие ведьмы… оставались людьми?!

– Подожди. Она обещала все рассказать.

Лара набрала код на дверном замке – неуверенно, но не потому, что не помнила цифр. Само устройство было для нее непривычным. Лара никогда не пользовалась такими замками.

– Заходи! – Лара вошла в подъезд, остановилась на секунду, будто принюхиваясь. Двинулась по лестнице, но не вверх, к лифтам, а вниз, ко входу в длинный коридор. Шевеля губами, набрала еще один код.

– Она не очень-то любит выходить. Не хочет встречаться с инквизиторами. Когда я ей сказала, что они тебя держат на свободе, она даже сперва не поверила…

– Чем больше нас будет, – прошептала Эгле, – тем свободнее мы станем… Лара, ты сама не понимаешь, что произошло и как это все меняет. Ты просто молодец… То, что ты меня нашла… А кстати, как ты меня отыскала?

– Я сейчас расскажу…

Они шли по длинному, слабо освещенному коридору без окон, пахло подсобным помещением – не то складом, не то спортзалом. Вдоль стен тянулись пустые деревянные полки.