Ведьмин зов

Потом он вернулся в нейтральный модус. Его волосы стояли дыбом, и веко дергалось.

— Что?! — в ужасе спросила она.

Он обнял ее — рывком. У Эгле перехватило дыхание — ей показалось, она ныряет в водоворот, горячий, ледяной, колючий, без дна. Он сдавил ее так, что хрустнули ребра, оторвал от пола, замер, держа на весу, судорожно прижав к себе.

— Мартин, — прошептала она растерянно.

Он приблизил губы к ее уху:

— Это не фантомное сознание.

Она содрогнулась:

— Скажешь, я не флаг-ведьма?!

— Ты флаг-ведьма. — От прикосновения его губ у нее растекались мурашки по коже. — Но кое-кто еще. Ты никогда не станешь злобной тварью. И уж конечно ты никого не забудешь.

У Эгле закружилась голова, Мартин осторожно поставил ее на землю, но рук не разжал.

— Розовые л-летающие с-слоны, — пробормотала она, запинаясь.

— Ты сказала — «просто цена». А это не просто цена. За розовых слонов такую цену не платят.

Ее колени подкосились, она села на пол. Мартин поддержал ее и опустился рядом.

— Эгле, прости меня.

— Принято. — У нее все плыло перед глазами. — Мартин… кто я такая? Теперь?!

— Кто ты такая, — сказал он с безумной улыбкой. — Кто же ты такая…

Он вскочил, склонился над раковиной, полной льда, и погрузил туда голову. Выпрямился: вода с волос лилась на его голые плечи, смывая высохшую кровь.

— Мартин. — Эгле испугалась. — Что ты там увидел?!

— Вставай. — Роняя капли, он осторожно поднял ее с мокрого пола, усадил на стул. — Я могу быть не прав… Хорошо бы, конечно, чтобы прав, я ведь не дурак, да? Ты действующая ведьма, ты много чего можешь… Можешь открыть окно?

Эгле порывисто вздохнула. Отлетела, распахиваясь, рама, хлынул снаружи поток зимнего воздуха с глубоким запахом хвои. Прошелся сквозняк по кухне. Окно захлопнулось, стекло зазвенело и чудом не разбилось.

— Хорошо. — Он казался довольным. — Покажи, как ты прячешься.

— Мартин… — Ей становилось все страшнее.

— Не бойся. Просто покажи.

Эгле зажмурилась, укутывая себя мороком.

— Браво. — Он начертил в воздухе знак, и морок распался. — А теперь я тебе кое-что покажу…

Он взял с полки фарфоровое блюдо, расписанное синими и золотыми цветами. Подержал в руках и выпустил, блюдо разлетелось осколками по всей кухне. Эгле вздрогнула.

— Почини, — мягко сказал Мартин.

Эгле взглянула на него со страхом. Он улыбнулся и кивнул. Эгле обреченно посмотрела на осколки блюда: они казались фрагментами головоломки. Легкой. Детской. Гладкие, с острыми краями. Синие и золотые. Они тянулись друг к другу, они мечтали вернуть целостность; она помогла им только чуть-чуть.

Мартин поднял с пола целое блюдо. Посмотрел на просвет. Щелкнул ногтем по золотой кайме: блюдо зазвенело.

— Мартин, — жалобно сказала Эгле. — Объясни мне.

— Не могу, — сказал он с нервным смешком. — У меня одно объяснение: когда делаешь что-то, чего раньше никто не делал, становишься кем-то, кем прежде не был никто.

Он двумя руками взял ее за запястья. Эгле посмотрела на свои ладони: черные клейма с двух сторон. Бесчувственные скрюченные пальцы.

— Почини, — сказал Мартин.

— Март…

— Не задумывайся. Рыба не учится плавать. Давай.

Он положил ее руки поверх своих — ладонями кверху.

Эгле сглотнула. Сосредоточилась. От сморщенной паленой кожи повалил пар. Ладоням сделалось горячо, но не больно. Опадала хлопьями, как черный снег, мертвая горелая плоть, из-под нее появлялась новая, пальцы дернулись и распрямились. Через минуту на ее руках остались тонкие розовые шрамы, в которых отдаленно угадывалась звездочка свет-знака.

— Мартин… это что?!

— Традиция, — сказал он и снова обнял ее. — Женщины нашей семьи раз в жизни совершают чудо.

Эпилог

— Господа, вы знаете, что кадровые перестановки в Ридне не были ни мирными, ни спланированными. Что обстановку в провинции можно описать словом «пожар» во всех смыслах. Я как новый куратор намерен вернуть Ридне спокойствие, не считаясь ни с чьими амбициями.

Большую часть этих людей он видел впервые в жизни. Руководители опергрупп, администраторы из районов и областей — еще три дня назад они были подчиненными Руфуса из Ридны.

— Я открываю служебное расследование относительно господина Руфуса. Я вызываю его на допрос завтра, в десять утра, исполнение возлагаю на канцелярию… Я требую отчета по делу поджогов, я хочу видеть план оперативных мероприятий, совещание сегодня, через час. Дальше: сегодня же я намерен посетить селение Тышка совместно с полицейской группой по делу «Новой Инквизиции».

Они переглядывались — тяжело, растерянно, желчно, но без тени профессиональной настороженности. У Мартина заныло сердце: как оперативники все они ненадежны и слабы. Руфус был хорошим администратором — администраторы здесь и сидят…

— Господа, никто не чувствует в помещении чужого присутствия?

Пауза. Удивление. Они даже не понимают, что он имеет в виду.

— Кто из вас лично задерживал действующую ведьму в последние три месяца?

Пауза. Но администраторы тоже нужны, почти с отчаянием сказал себе Мартин.

— Давай, — пробормотал он вполголоса.