Ведьмин зов

— Скоро на всех экранах: гонки по ночному городу, съемка без каскадеров, новое поколение кураторов не разменивается на мелочи вроде налаживания оперативной работы…

— Оперативную работу делает тот, кто может, — негромко заметил однорукий Елизар из Корды, много лет назад искалеченный ведьмой. — Или надо было позволить ей уйти?

— Должность куратора предполагает другие достоинства, — с отвращением сказал Руфус из Ридны, — нежели умение быстро бегать.

— Благодарю за лестную оценку моей работы. — Мартин слегка поклонился. — Еще вопросы?

— Спасибо, — сказал Клавдий Старж и снова пробежался взглядом по лицам. — У нас есть инициатива сразу от двух коллег, от досточтимого Руфуса и от Виктора…

— От троих, — сказал до сих пор молчавший Оскар из Рянки. — Я тоже подписал.

— Хорошо. — Клавдий пролистнул лежащие перед ним бумаги, явно не читая, просто давая себе время на раздумья. — Значит, за снятие моратория есть как минимум три голоса. Кто-то из вас хочет обосновать?

— Погиб инквизитор, — сказал Виктор. — Мы или казним ведьму-убийцу, или из солидарности с мертвым Эдгаром убьемся сами.

Виктор, в отличие от многих за этим столом, пошел в Инквизицию затем, чтобы сделать мир лучше. Теперь он шутил насчет хаос-знака на плоскости самолета.

— Еще полицейский, — напомнил Оскар из Рянки.

— Мы не можем не ответить, — сказала Элеонора из округа Эгре. — От нас все ждут ответа.

— У меня предложение. — Мартин, сидя на своем месте, положил ладони на стол. — Обязать кураторов, проголосовавших за отмену моратория, собственноручно приводить приговоры в исполнение. В своих округах. Это же логично?

Великий Инквизитор посмотрел на Мартина впервые от начала совещания, и это был непонятный взгляд. Мартин отлично знал, что мораторий на смертную казнь — одно из главных в жизни достижений его отца и поддержка Мартина на этом заседании отцу необходима. Почему же он смотрит так отстраненно?

— Логично. — Руфус ухмыльнулся. — Соглашусь и поддержу: любой инквизитор, на каком угодно посту, должен быть готов собственноручно казнить ведьму. Поэтому от меня дополнение: после отмены моратория приговоры исполнять лично кураторам. Вменить в обязанность. В конце концов, это часть их ответственности!

Мартин заставил мышцы лица расслабиться. Бесстрастный вид в любой ситуации — он всю жизнь учился у отца, но прекрасно понимал, что до идеального ученика ему далеко.

— Давайте сразу и костры вернем, — желчным голосом предложила Соня из Альтицы. — А кураторы пусть подкидывают дрова…

— Костров не надо, — сказал Руфус. — И паясничать не надо. Способы казни можем обсудить отдельно…

— Торопите события, — холодно сказал Клавдий Старж. — Решение еще не принято.

— Ну вы же видите, патрон, что голоса есть. — Элеонора вздохнула. — Давайте наконец признаемся себе: мораторий — лицемерие.

Он посмотрела на Мартина:

— Ты прекрасно знаешь, Март…

— Протокол, — уронил Великий Инквизитор.

Элеонора закатила глаза:

— Вы прекрасно знаете, куратор, что действующие ведьмы не живут в неволе! Ну помучается она в камере пару месяцев или пару лет и все равно умрет! Нет, я понимаю, лично вы не хотите быть палачом. Просто признайтесь себе, что ваш мотив — забота о собственных белых перчатках. А вовсе не приверженность гуманизму.

— Я всем напомню, для чего этот мораторий принимался. — Мартин снова поднялся. — Это был сигнал от Инквизиции к обществу, что мы считаем ведьм людьми! Мораторий был принят в одном пакете с первым гражданским кодексом, где за ведьмами признавались хоть какие-то права… впервые в истории! Отмена моратория — падающая костяшка домино. Сегодня вы казните действующую ведьму за убийство инквизитора… А завтра другую, за насос-знак без смертельного исхода. А послезавтра вы начнете казнить всех подряд действующих, потому что так проще. А неинициированные ведьмы, «глухие», тут же снова станут изгоями. Начнутся преследования, как это уже было… А потом их начнут жечь на площадях, неинициированных, без вины! Так тоже было!

— Их и так жгут, — сказал Оскар из Рянки. — «Новая Инквизиция»…

— Единичный случай! — Мартина будто дернуло током.

— Это пока единичный. — Оскар не унимался. — За продолжателями дело не станет!

— «Инквизиция умерла, — процитировал Руфус из Ридны. — Великая традиция борьбы, охоты, наказания — все в прошлом…»

— Я попрошу не отклоняться от темы, — негромко сказал Великий Инквизитор.

Мартин сел в полной тишине, прекрасно понимая, что лицо у него кроме того, что не бесстрастное, так еще и багровое, как после бега.

Руфус из Ридны невозмутимо щелкал шариковой ручкой:

— Мы должны подать обществу сигнал. Надо показать им, что нет — великая традиция не в прошлом!

— Диалог с ублюдками, — сказал Мартин, — не имеет к «великим традициям» никакого отношения. Но если мы хотим доказать насильникам, что отлично умеем насиловать сами…

Клавдий Старж снова на него посмотрел, и Мартин заткнулся на половине фразы.

— Предлагаю голосовать. — Великий Инквизитор прикрыл глаза, будто в неудержимом приступе сонливости. — Все сказали, что хотели. Кто за отмену моратория?