Ведьмин зов

Все заговорили разом: в поддержку Мартина, только Оскар принял сторону Сони, а Виктор ни на чью сторону не встал, просто глумился для развлечения. Заместитель Руфуса из Ридны, Иржи Бор, подавленно молчал. Он переживал тяжелый развод, и накануне Совета Клавдий жестоко отчитал его: Клавдий терпеть не мог, когда чьи-то личные проблемы сказываются на работе.

— Мне тоже не хватает людей, — говорила Элеонора, — но я почему-то не требую увеличить штат! Почему вам какие-то преференции?!

— Сравните плотность населения! — огрызалась Соня. — Если в Однице, например, все ведьмы гнездятся в городе, руку протяни, то у меня одного бензина уходит…

— За чей счет все эти благие намерения?! — гремел Оскар.

— Господа, — тихо сказал Клавдий, и они замолчали. — Не надо конфликтов…

Он сделал паузу. Они ждали, глядя на него, и прождали бы так хоть час, молча. Взгляд Мартина лежал у него на переносице, как пятно от лазерной указки.

— Последние события… не оставляют нам выбора, — сказал он наконец. — Я согласен.

У Мартина расширились зрачки.

— В течение тридцати дней от этого момента, — продолжал Клавдий, — спецприемники в провинциях должны быть расконсервированы, укомплектованы штатом и полностью подготовлены к работе. И они должны быть по возможности комфортны — мы изолируем ведьм не для того, чтобы наказать их, а чтобы спасти.

— То есть вы заранее сговорились, — саркастически подытожил Виктор.

Он хотел пошутить еще, но поймал взгляд Клавдия и замолчал.

— Но в Альтице… — уже с отчаянием начала Соня.

Клавдий остановил ее жестом:

— Я предлагаю компромисс: отдельный кодекс для каждой провинции. С учетом местных реалий. Мы долго предлагали нашим ведьмам одни только пряники… попробуем теперь кнут.

Мартин посмотрел в замешательстве: последние слова ему не понравились.

х х х

— Ты так смотрел, что я уже подумал, что ты размажешь меня по стене…

Клавдий поехал с ним в аэропорт, это была единственная возможность поговорить.

— А я и собирался тебя размазать.

— Тогда почему передумал?!

— Потому что в целом ты прав. — Клавдий ободряюще улыбнулся. — С точки зрения общественного мнения — Инквизиция проснулась от спячки и наконец-то показала зубы.

— Мне плевать на общественное мнение, — угрюмо сказал Мартин. — Моя цель — чтобы инициации прекратились. Вообще. Навсегда.

Ивга в чем-то права, грустно подумал Клавдий. Этот будет идеалистом до седых волос.

— Март, твой новый кодекс — на самом деле очень старый кодекс. Древний кодекс. Это традиционные репрессии, которые продолжались веками, а результат тебе известен…

— Нет, это договор, — упрямо повторил Мартин. — Баланс.

— Ведьма, признанная нелояльной, навсегда теряет свободу. Инквизитор, превысив полномочия, в худшем случае лишается должности. О каком балансе ты говоришь? Где предмет договора?

Мартин долго молчал. Потом повернул голову, посмотрел из-под упавших на лоб растрепанных волос:

— У меня один выход: доказать тебе на деле.

— Хорошо, — Клавдий кивнул, — доказывай. Я буду рад, если ты прав.

— Скажи маме… — Мартин запнулся. — А, ладно, не говори. Она все равно не поверит.

х х х

Горел камин. Пахло сухими травами. Клавдий до сих пор не вернулся, хотя близилась полночь. Пройдясь по комнате, Ивга задержала взгляд на фото Мартина-школьника, веселого, оживленного, нежного. Какой был чудесный мальчик. Какой добрый был друг.

Она вернулась за чистый обеденный стол, за свой ноутбук.

Инквизиторские архивы были полностью оцифрованы в последние тридцать лет, Клавдий, в отличие от предшественников, понимал их значение. При этом огромная часть древних текстов до сих пор не была переведена: инквизиторы прошлого не могли похвастаться знанием языков, а ведьм с университетским образованием и подавно не приглашали в хранилища. Что бы подумали древние палачи в черных балахонах, ознакомившись с содержанием Ивгиного компьютера?

Она углубилась в чтение. Инквизитор, подписавший свой труд «Зануда из Ридны», фантазировал о природе инициации в целом совершенно неправдоподобно, но кое-какие детали из его описания оказались удивительно точными. Ивге мерещилась в его тексте не то зависть, не то ревность: вероятно, триста лет назад этот человек, не очень благополучный, не очень здоровый, мечтал бы «пройти свой путь» и «родиться заново». Среди прочего он описывал обряд, отголоски которого попадались Ивге раньше, в других источниках. Обряд инициации под названием «Ведьмин круг» или «Ракушка»…

Открылись ворота снаружи, загорелся фонарь. Тихо скрежетнула и закрылась дверь гаража. Ивга посмотрела на часы: по крайней мере, Клавдий вернулся до полуночи.

Он вошел, на ходу стягивая куртку, усталый, осунувшийся:

— Не спишь?

— Работаю.

— Не расстраивайся, но у нас, похоже, будет новый кодекс… Можно мне чего-то съесть? Я понимаю, что поздно, но я как-то прогулял сегодня ужин, кажется, и обед тоже…

— Какой новый кодекс?!

На ватных ногах она прошла в кухню, включила чайник, вытащила из холодильника готовую кашу с овощами. Клавдий подошел и обнял ее за плечи:

— Не огорчайся. Паршивое время, приходится отвечать на вызовы.