Ведьмина Ласка (СИ)

Рано, выходит, я тут решил, что свободен. Ну, хоть себя в этот раз не забыл. Странное дело… Тогда не помнил человека в себе, а теперь вот помню. От чего-то же это зависеть должно? Да и само обращение тоже. Мне нужно срочно выяснить, что провоцирует превращение. Исключить это нечто и заживу человеком!

А ещё надо сбегать домой, хоть гляну, как изба моя. Стоит, пустует, небось. Кому там жить-то. Бабка преставилась, мать теперь - фифа городская… А другой родни и нету у меня.

Глава 6

Ян

Ну, здравствуй, дом родной.

Крыша совсем уж покосилась, стёкла аж чёрные от пыли. Стоит развалюхой – призрак неприкаянный посреди живых. Неприметный, уродливый. Дверь обвисла на одной петле, деревянное крылечко прогнило.

Забрался на порожки, юркнул в черноту проёма дверного, легко протиснулось худенькое тельце ласки, а ощущение, что в могильник, не в дом. Затхлый запашок сырости и пыли ударил в морду. Как и думал,никто и не заметил толком, что сгинул. Решили, что загулял, или прибили где-то в чужой деревне. Как там говорили? Яблоко от яблоньки…

– Да оставьте вы его, пацаны. Его вон батька лучше нашего побивает. Смотри-ка, какой синяк на полрожи. Тяжёлая, видать, у Николая-пьянчуги рука.

Мне восемь.

Поднимаюсь из вязкой грязи. Лило два дня, всё развезло кругом.

Угораздило же связаться с Данькой и его бандой. Думал, героем буду, девчонку защищу, чтоб за косы не дёргали, да не дразнили, а они, как налетели впятером, а Валька убежала, даже не оглянулась, как мутузят за неё. Правильно отец говорит – неблагодарные существа бабы. Одни беды от них, нельзя их жалеть. Чуть дашь слабину и всё – поминай как звали.

– Эка тебя дядька Николай отмутузил! – потешаются ребята. Стою набычившись. Отметелили так – вздохнуть больно. И ведь правду говорят, что обидно. Отец, как наберётся, каждый раз припоминает, что вся жизнь от меня да мамки у него под откос. Если вовремя не спрятаться, то как пить дать, битым будешь. А если мамка вступится, то и ей достанется по первое число. Только бабка может отца угомонить. Единственная, кого люблю искренне. Мамку нет. Мамка меня тоже лупит. За просто так лупит. Как с отцом раздрай – так сразу я виноват, привязал её бедную, а ей мыкайся. Как будто просил их меня рожать!

Шмыгнув носом, под смех деревенских задир шлёпаю, понурив голову в сторону речки. Надо б умыться. Ежели такой свин явлюсь к порогу, мать как увидит, отходит розгой, что тумаки мальчишек лаской покажутся. Сбежать бы от них, от всех. Да куда сбежишь? Ни документов у меня, ни знаний. Просил отца научить ремеслу, да только и слышно “куда тебе сопляку науку”.

У речки тихо, в дождь сельские сюда не ходят. Говорят мокрый берег – русалкам раздолье, чуть нога соскользнёт и всё – будешь им пленник на веки вечные. Болтают, конечно, а если и так – мне бояться нечего. Хоть бы и к русалкам, всяко лучше, чем домой.