Ведьмина печать. Ловушка для оборотня (СИ)

Анке хотелось надерзить, крикнуть: «Если надо, сам и убеждайся!», но она хорошо понимала, кто здесь хозяин и кто от кого зависит. С каждым мгновением его взгляд становился злее, отчужденнее, как при первой встрече в подвале.

«Неужели отдаст Лаис?!» — сердце тревожно забилось. Анка кожей ощущала, как истекает его терпение. Еще немного, и он вытолкает ее за дверь.

— Ты понравился мне еще тогда… — предстояло еще одно унижение, но она до ужаса боялась оказаться в пыточной. Задрожали руки. — Большой, сильный, — коснулась пальцем шва на его жилете. На губах Улаура проявилась злая ухмылка. Он не верил.

— Тяжело оправдываться. От волнения ускользают слова. А чем больше говоришь, тем меньше истины, — Юлиана осторожно вела пальцем вверх по широкой груди. — Поэтому я не буду говорить…

Коснулась колючей щеки, задев край насмехающихся губ, и, встав на цыпочки, прильнула к его губам. Улаур не отстранился. Ободренная, что не оттолкнул, начала целовать настойчивее. А когда он с желанием ответил, от возбуждения заныл живот.

Асаар ожидал объяснений, заверений, лжи, но не трепетного касания мягких, сладких после вина губ. Ошеломленный хрупкими, чувственными прикосновениями Аны, боялся пошевелиться, чтобы не нарушить необычный, волнующий миг. Она игриво и ласково покусывала его губы, осторожно, но умело приоткрыла их языком, заставляя кровь не бурлить диким, звериным огнем, а разливаться по телу тягучей истомой. И если бы Асаар не удовлетворил ранее похоть, вряд ли бы разомкнул руки и отказался бы от продолжения. Но он принял решение, и следовало спешить.

Глава 7

Анке снилась бесконечно долгая, монотонная дорога. Под грубые окрики незнакомых голосов, на тяжелых, непослушных ногах она бесцельно брела по зыбучим пескам, дрожавшей земле, сама не зная куда. Изнуренное тело ныло, с трудом давался каждый шаг, бросало из жара в холод. Хотелось проснуться, но сон не выпускал разум из пелены беспокойного подсознания.

А когда очнулась, захотелось снова уснуть, потому что лежала в узком, темном чулане с соломенной крышей, на куче лохмотьев не первой свежести. Из-под обвалившейся со стены штукатурки проглядывали ветки…

«Схватили? Заключили под стражу?! — испугалась Юлиана, но смущали детские крики, визги, блеяние скотины, запах еды. — Не припомню такого убожества рядом с дворцом. И столько животных не видела!»

Хотела встать и посмотреть в небольшое окошко под потолком, до которого бы запросто дотянулась, но сил едва хватило сесть.

«Да что ж такое?» — было страшно, однако смятение усилилось, когда за деревянной, грубо сколоченной дверью послышалась возня. Но на пороге появилась худенькая девочка подросток. Увидев бодрствующую Анку, она взволнованно прижала к блеклому холщовому платью миску. И только убедившись, что опасность не угрожает, медленно поставила плошку на пол и убежала.

Голодной Юлиане пришлось постараться, чтобы дотянуться до еды.

«С чего такая слабость?! — недоумевала она, оглядывая исхудавшие руки и отросшие ногти. — Что произошло?!»

Разваристая каша с бульоном показалась божественной. Справившись с похлебкой, приготовилась к тому, что сейчас обязательно нагрянет кто-нибудь еще, но прошло пять минут, десять, и никто не шел. Устав прислушиваться, разморенная сытостью, задремала.

Проснулась в сумерках от раздававшегося за стеной сильного, надрывного кашля и громких голосов. Неопределенность страшила, и когда за дверью послышалась тяжелая поступь, сердце едва не выпрыгнуло из груди.

Бородатый старик, тощий и жилистый, опиравшийся на посох-палку, внимательно оглядывал ее тяжелым, хмурым взглядом, а за ним пряталась взволнованная женщина и дети в одинаковых невзрачных одеждах.

— Добрых дней, — первой поприветствовала Анка, сдерживая дрожь в голосе. За спиной гостя возбужденно зашептались.

— Тихо! — рявкнул он и обратился к Юлиане. — Кто ты Тени? И откуда знаешь его?

«Какая такая Тень? Теперь-то чего?» — растерялась она, не понимая, о ком речь.

— Я — Юлиана, но зовут меня чаще Аной. А про Тень не смогу ответить, пока не опишете его.

— Он как ты.

— Ростом? Улаур? — не успела договорить, как хозяйка дома, смотревшая искоса и осуждающе, громко хмыкнула и зашептала что-то на ухо старцу.

— Это не наше дело. За услугу отплатим услугой, тем более, что и в этот раз он не остался в долгу. Потому замолчи и дай думать!

Женщина обиделась, но замолчала.

— Ты в хижине Майры, под опекой общины, пока не явится Тень или не даст разрешения на твой уход. Сбегать бесполезно.

«Сволочь!» — позеленела от злости Анка.

— И сколько ждать его решения?

— Нам не ведомо. Если ожидание затянется, будешь работать за еду. Лентяев и нахлебников мы не терпим. С такими руками и ногами ты должна быть хорошей работницей, потому и поселили тебя у Майры. Она вдова, одной ей тяжело.

— Как я тут оказалась? И где?

— Провинция Рулан. Остальное не важно, — отчеканил старик.

— Далеко от Силисы?

— Половина империи, — усмехнулась женщина. — Тень был щедр.

— Почему я ничего не помню?