Ведьмина сила

— Ой, тут занято! — послышалось разочарованное девичье… опять из другого мира. Почти.

— Уже нет, — коллега осторожно отцепил мои руки от веревки и подхватил под мышки, ставя на ноги. — Мы уходим. Занимайте.

— Хочу повыше! — обрадовалась девушка. — И раскачай посильнее, не как в прошлый раз!

Мы прошли буквально метров десять, до ближайшей скамейки под зеленым фонарем. У меня тряслись колени, но привычный мир, слава богу, больше никуда не исчезал, и памятные видения спрятались в подсознании… обещая вернуться. Стёпа присел у скамейки на корточки, выглядя крайне виноватым. Молчание резануло уши. Непривычно. У нас всегда было, о чем поговорить…

— Прости засранца.

Я поджала губы. Голос почему-то пропал. Со стороны качелей донесся веселый визг, и я вдруг почувствовала себя старой. Вымерзающей. Ведьмы быстро взрослеют, но очень поздно старятся, и в сто лет молоды душой и мыслями, как в двадцать-тридцать, но я со своими проклятьями… Нет, чтоб улыбнуться и перевести все в шутку…

— Мар, ты серьезно? Насчет рака и всего остального?

— А ты нашел у меня чувство юмора? — отозвалась я язвительно. Зато голос прорезался. Хриплый, каркающий, злой. — Удивительно, как я всю жизнь его не замечала…

— Мне снова извиниться? — с готовностью спросил он. — Сколько раз?

— Отвали, — проворчала я. — Искалечу.

Ухмыльнулся. То ли верил до конца, то ли… Но на душе стало легче. От меня всегда шарахались — по принципу, который моя наставница окрестила как «все в чем-то виноваты и боятся наказания». А у наблюдателей и подавно рыльце в пушку. И, подружившись, так легко выболтать случайно собственные тайны… И начальство скажет «фас!», и конец дружбе. Видеть перед собой «пациента», а не приятеля, меня научили быстро. И мужу моему памятник при жизни ставить нужно. А теперь и второй нашелся, кто не сторонился. Но он же не понимал, что…

— Дружба с палачом — прямой путь на костер. Или на виселицу, — заметила я и пояснила: — Так говорят ведьмы и колдуны о людях моей профессии. Не страшно?

— Палач? Вроде киллера? — Стёпа действительно умел думать, причем хладнокровно, без лишних эмоций и соплей. — Так ты здесь ловишь виноватых? Палачи — они же казнили преступников, а ты… А в чём виноватых? — и сел заинтересованно рядом.

Раз пошла такая пьянка… Я достала из сумки бутылку с водой и разом выпила половину. Протянула коллеге, а он прищурился:

— А не отравлено?

— Не умею с ядами работать, да и не нуждаюсь, — я пожала плечами. — Знаешь, сколько в организме токсинов скапливается? И яды не нужны, если отравить хочешь. Найди «залежи», убей иммунитет, запусти реакцию…

Стёпа хмыкнул и допил воду.

— В Долине смерти находится древнее капище ведьм, — я вытянула ноги и пошевелила пальцами. Почти не трясутся. — Капище — это место колдовства, жертвоприношений и силы. Колодец, в котором она копится. Стародавние ведьмы накрыли его «крышкой» — амулетами, чтобы сила не выплескивалась и не вредила окружающим. Я ищу тех, кто эти амулеты украл. Чтобы вернуть «крышку» на место. И отправить воров в тюрьму.

— И свое проклятье снять?

Я глянула на него искоса и тихо попросила:

— А вот сюда не лезь. Пожалуйста.

И снова ощутила себя отвратительно старой, выдохшейся и очень уставшей. Вымерзшей. Мне бы его интереса и энтузиазма… хоть немного. То, что прежде горело и давало силы жить, давно погасло и истлело, оставив лишь усталое отчаяние.

Стёпа достал из пачки сигарету, щелкнул зажигалкой и закурил. Глянул на меня смешливо и картинно затянулся. Я отчего-то улыбнулась. Приятно, когда не боятся, я так устала от чужого страха…

— В интернатуру, — коллега выпустил из носа тонкие струйки дыма, — меня отправили в один подмосковный городок, без скидок на теткины связи. Городок мелкий, криминогенный, и на хирургический стол попадал контингент очень специфический. Один раз вора-рецидивиста привезли — восемь ножевых, пять часов его штопали, одну почку удалили… Еле вытащили. Но не об этом, собственно, речь. Перед выпиской он мне сказал: «Ты, травма, дело нужное делаешь, но голодным и нищим сдохнешь при нашей системе. Деньжат срубить захочешь — приходи, научу. Но сам не воруй». Мы, добавил, горазды наступать на одни и те же грабли. И на этом палимся.

Докурил, затушил окурок об урну и закончил:

— Воры сейчас здесь, да? Так есть ли смысл, Мар, бегать за каждым, если они палятся на одном и том же? Не проще ли помахать перед ними тем, что им захочется украсть — и они сами к тебе придут?

— Возможно… — я быстро обдумала мысль. — Дело дельное, но вот чем махать…

— Тебе виднее, — Стёпа потянулся, посмотрел на темное небо и вдруг вспомнил: — А сколько времени? А…

— Еще час у тебя точно есть. Все спят, в больнице тишь да гладь, — я встала и тоже потянулась.

— А через час?..

— А через час… будет через час, — я подмигнула и поправила сумку. Имею право на небольшую месть, да. — Всё, я домой.

— Но…