Ведьмино яблоко раздора

– Да что вы знаете о моем положении?! – взорвался Пеганов. – Я жил в паршивом районе на окраине, который и городской чертой считался лишь условно, в моей школе учился всякий сброд. Из моих одноклассников трое – наркоманы, пятеро – спились, один еще в девятом классе в колонию для малолетних попал. В люди выбились только двое – я и еще одна девчонка. Остальные кто в ПТУ пошел, кто вообще никуда, кто на рынок яблоками торговать. Когда другие кололись и курили траву, с пивом просиживали в подъездах, я пахал. Педагоги с экрана морали читают, молодое поколение воспитывают: не убий, не укради, хорошо учись, честно работай… а этому быдлу хоть бы хны – они как кололись, так и будут колоться, пока не подохнут. И чихать они хотели на наставления и высокие цели. У них своя цель: пожрать да оттопыриться. Впрочем, похожие цели у всех – люди всегда жаждали и теперь жаждут хлеба и развлечений. Только уровень притязаний у всех разный. Одним нормальный обед из трех блюд на чистой скатерти нужен, и чтобы его себе обеспечить, они готовы работать, а другие согласны дошираком с газетки питаться, лишь бы не напрягаться. Мне мозги вкручивать не надо было. Я в пятнадцать лет и так знал, как надо жить и что делать. Потому что насмотрелся на социальные низы. И я не хотел стать точно таким же, как они, я хотел стать человеком. Я сидел в библиотеке и готовился к поступлению в институт, потому что в школе у нас образование убогим было. И все сам, меня никто это делать не заставлял, даже не наставлял. Учителя мои благородные порывы одобряли, а сами не верили, что я чего-то добьюсь. И не оттого, что я был тупым – отнюдь, я был примерным учеником, а потому что, как бы хорошо я ни учился, я по определению не мог конкурировать с выпускниками престижных школ. Точно так же я корпел над учебниками в институте, потому что знаний мне все-таки не хватало. Там, где для других материал был повторением школьной программы, для меня он оказался новым. Будучи молодым специалистом, я пахал и учился, учился и пахал – из кожи вон лез для того, чтобы руководство захотело повышать мне зарплату и продвигать по службе. То, что к настоящему времени я достиг, мне с неба не упало. Да, я не олигарх и не владею собственным бизнесом, я не топ-менеджер с огромной зарплатой, но я востребованный высокооплачиваемый специалист. Для того, кто изначально имел все условия для успеха, мои достижения покажутся семечками. Но я не принц Уэльский, а мальчик из гетто, поэтому с полным правом могу назвать свой результат высоким. И я слишком дорожу тем, что имею, а это – ни много ни мало – мое благополучие, моя карьера, мое будущее, чтобы все это разрушить вот так вот глупо и в один миг.

– Ваше стремление к благополучию я понял. А что если это стремление и побудило вас на совершение преступления? Жажда наживы не чужда никому – ни наркоману, ни преуспевающему бизнесмену. И вполне успешные люди воруют продукты из супермаркетов, а уж о кражах в промышленных масштабах и говорить нечего. У меня полки ломятся от уголовных дел с фигурантами самых разных социальных уровней, мотив в которых – личная нажива, а вы пытаетесь меня убедить в том, что воруют только отбросы общества. Вот что, хватит лирики, вернемся к делу. Надо будет составить фоторобот человека, которого вы видели в Разметелеве. Для этого мы вас вызовем, а пока все.

Таврическая губерния. 1836 г.

Точно ведьма! Время над ней не властно! Те же глаза, тот же четко очерченный коралловый рот, высокие скулы, густые волосы и гладкая оливковая кожа. У Елисея пробегали по телу мурашки, когда девушка касалась его своими прохладными пальцами. Низкий с притягательной хрипотцой голос будоражил сознание; манящие губы и до боли знакомые длинные пальцы. Он страстно желал и одновременно боялся этих рук и губ, которые теперь оказались совсем близко. Елисей долгие годы старательно вытравливал ее образ из своей памяти, но он не исчезал, а продолжал бередить душу. Он уже привык жить с вечно саднящей душевной раной, и вот теперь, когда они встретились, боль стала еще сильнее. Смолин мечтал одновременно о двух противоположных вещах: скорее проснуться, чтобы избавиться от наваждения, и как можно дольше не просыпаться. Ему казалось, что он только однажды был счастлив – в те дни, когда находился рядом с ней в этой избушке. Тогда даже боль от ран казалась сладкой.

– Зачем ты присылала мне яшму? – спросил граф. – Разве тебе не был дорог мой подарок?

– Вовсе нет. Я достойна дорогих даров, а тем бусам цена невысока. Как и твоим словам, – холодно ответила она.

– Каюсь, я не пришел к тебе, ибо не посмел нарушить твой покой. Но я ни на минуту не забывал о тебе. Ты в сердце моем осталась навсегда, и я всегда любил и люблю только тебя.

– Любил так сильно, что спокойно жил без меня все эти годы? – усмехнулась девушка.