Ведьмино кольцо

Да, это вам не кино. Я застыл, выжидая, чем закончится действо на поляне. Одежда отсырела от влаги, покрывавшей наше травянистое ложе, а два пугала возле танка все еще возились с приношениями, укладывали их в свою летающую тарелку. Покончив с этим занятием, они забрались под колпак, убрали лесенку, и до нас вновь донесся рокот. По лужку побежал ветерок, пригнул траву. Тарелка отделилась от земли, на долю секунды озарилась молниями, которые перекрестили ее сверху и снизу, и вознеслась к небесам. Мы осмелились высунуться из-под вербных кос и проводили ее взглядами. Она приподнялась над вершинами деревьев и величаво уплыла куда-то на юго-восток.

Когда мы выбрались из нашего эскарпа, Джульетту прорвало:

– Верите? Теперь верите? Апостолы Великого Механизмуса за дарами прилетали… Пощадили нас, не пожгли! Эх-эх-эх!

Бухнулась на колени и давай поклоны отбивать. Мы с Ромео оставили ее наедине с молитвенной экзальтацией и вышли на середину поляны, где виднелись вмятины от опор, на которых стояла тарелка.

– Ну, вы-то, Вадим Сергеевич, надеюсь, не верите в Великого Механизмуса и его апостолов? Что это, по-вашему, было?

– Чудо техники, – ответил он. – Действует по принципу геликоптера. Обратили внимание на вертикальный взлет? А я увидел два пропеллера по краям диска. Законам аэродинамики это не противоречит. Вы, р-разумеется, слышали о р-разработках наших эмигрантов Сикорского и Ботезата?

– Да, что-то такое читал… Винтокрыл Ботезата поднялся на высоту в пять метров, так?

– Это было в двадцать втором году. Аргентинец Пескара и француз Эмишен значительно усовершенствовали конструкцию. Нынешние геликоптеры, или, как их еще называют, автожиры, поднимаются куда выше и преодолевают р-расстояния в несколько километров.

Его начитанность вызывала уважение. Нет, он не из милиции и не из угро, там сейчас все больше фокстерьеры, чья задача – выследить лису и вытащить ее за хвост из норы. А это человек иного калибра, и видно, что нездешний, прибыл издалека, возможно, из Москвы.

Но ему о моих суждениях знать необязательно. Я прикинулся, будто меня интересуют только технические аспекты.

– Да, геликоптеры уже не новинка. – Соблюдать конспирацию больше не требовалось, и я закинул в рот щепотку орешков. – Хр-руп! Однако известные мне модели выглядят совсем иначе. По крайней мере, на картинках. Здесь перед нами был диск… Это что-то оригинальное!

Моя ремарка не смутила Ромео. Он измерил шагами дистанцию между вмятинами, произвел в уме какие-то расчеты.

– Все оригинальное когда-нибудь станет обыденным, Тимофей Ильич. Вам известно, что аэроплан-зонтик был запатентован еще в конце прошлого века? А первые р-реализованные проекты появились перед войной. В частности, летающий диск американца Воута. Он был еще достаточно примитивным – с корпусом из дерева и тряпок. Р-работы по его производству финансировал, между прочим, зять Р-рокфеллера… Прошло больше пятнадцати лет, прогресс на месте не стоит. Имеем мы право предположить, что кто-то придумал и построил более совершенную модель дисковидного летательного аппарата?

– Имеем. А что вы скажете о вспышках, молниях, или как их еще назвать? Вы же видели, что диск в полете словно окружен огненным полем… хр-руп!

– А хоть бы и так. С похожими электрическими эффектами серб Тесла экспериментировал еще лет тридцать тому назад. Понимаете… Я вижу эту посудину не первый р-раз. Поначалу она впечатляет, но сейчас я пригляделся к ней внимательнее, и многие сомнения отпали сами собой. Это дело р-рук человека. Умелого, всесторонне одаренного, но – не марсианского, а нашего, земного.

– Эх-эх-эх! Не веруешь, хулу возводишь! – заспорила с ним Джульетта, осмелевшая после того, как пришельцы убрались за горизонт. – Молнии – есмь творение, человецам неподвластное. Великий Механизмус и его посланные без оружия разить умеют, ижно ран не остается…

На это у Ромео не нашлось возражений. Он признался, что и сам видел жертв, сраженных неведомой силой. И природу этой силы он пока еще не в состоянии постичь.

– С физиками бы посоветоваться… Но это позже.

Делать нам на поляне было нечего, и я вызвался проводить переставшую играть во влюбленность пару до большака, который привел бы их в Каменку. Но Джульетта заартачилась. После увиденного представления с участием круглоголовых она еще сильнее уверовала в Великого Механизмуса и вознамерилась вернуться к себе на хутор. Предупреждения относительно того, что ее там растерзают как еретичку и предательницу, не подействовали.

– Простят! Простят! – приговаривала она, впав в религиозный транс. – В ноги отцу Статору повалюсь, слезами омою… Он добрый, он меня ценит, не отдаст на растерзание…