Ведьмино отродье

И, наконец, Ага не выдержал. Вышел из флигеля, снял с крыши горский стяг, свернул его и затолкал в хурджун... И ему тотчас подогнали волокушу, хоть он того не требовал - рта не раскрыл, - да только разве это непонятно? Ага сел в волокушу, оглянулся, увидел князя на крыльце... и засмеялся, плюнул, завизжал:

- Ийя-я-я-яй! Порс! Порс!

И волокуша понесла - в галоп, в галоп, в галоп! И...

Что? Да ничего. В обед к крыльцу пришел народ: стоял, молчал. Князь вышел к ним и объявил Большой Лесной Поход, а Горская Страна, сказал, пока что отменяется. Крик был и ликование. Ну и гонцы конечно же во все пределы. И... Р-ра! Равнина сразу ожила, приободрилась, в Дымск спешно потянулись воеводы, и каждый вел с собой дружину. Князь принимал удельных на крыльце, расспрашивал, корил - но не за горцев, нет, о горцах и помина уже не было, а вообще, за всякое, - ну а которых и хвалил...

А Рыжий пропадал на Пустыре - там обучалось войско, - смотрел, приказывал, порою даже сам показывал секретные приемы. А после, возвратясь к себе, никак не мог заснуть. Сидел, читал: "Мир, созданный Создателем..."

Внизу плясали, пели, гоготали. А что им! Походы в Лес случались чуть не каждый год, и к ним давно уже привыкли. Правда, обычно это было так: один из воевод, взяв с собой малую дружину, шел и сжигал три-пять рычьих поселков - так просто, для острастки. Ну а теперь...

- Хва! Хва! - кричали в Низу на пиру. - Под корень этих дикарей! Всех под корень! Навеки!

А он здесь, на Верху, молчал. Сидел, листал Книгу Всех Знаний, порой поглядывал в окно... И думал. И было ведь о чем подумать! Как странно, думал он, ведь только что прошла очень суровая, даже жестокая зима. Такая, что даже здесь, на Равнине, был очень сильный голод, а многие просто замерзли. А что же в это время творилось там, в Лесу? Да просто мор, страшный падеж! И Лес теперь, конечно, пуст, Лес без дичи, и потому немногие уцелевшие после все этого рыки конечно же должны были выйти на Равнину. И вот теперь они и вышли и грабят, лютуют, все это понятно, ибо иначе им просто не выжить... Но объясните мне, откуда у них вдруг столько сил? И, главное, как удивительно слаженно они на этот раз идут, и как безошибочно точно они выбирают места для своих нападений. Что-то нечисто здесь, ох, как нечисто! И как все это для кого-то очень вовремя! Ведь о каком теперь походе в горы может идти речь?! Да теперь главное - это отбиться от рыков - так все теперь кричат! И тоже что-то очень они слаженно кричат! А кто их сладил, кто их подбивает на бунт против князя? Да тот, кто написал тебе письмо, а теперь затаился, молчит, и в Дымск все не является. Еще бы! Ему сейчас некогда! Ведь он сейчас вовсю старается и подбивает, подкупает дикарей, натравливает их, дает им дельные советы, а сами бы они да никогда бы не...

Нет! Рыжий, спохватившись, усмехнулся. И головою покачал. И снова усмехнулся. И подумал: нет, Рыжий, не виляй, а лучше-ка давай начистоту! А это чистота такая: горцы тебе никто, а рыки - твои братья, вот оттого ты и не хочешь выступать на рыков, на горцев же - хоть завтра, хоть сейчас ...

Р-ра! И Рыжий ощетинился. Нет, дикари ему не братья!.. Н-но, правда, если это действительно так, то...

Кто они ему? И сам он кто такой? И вообще... Да, вот она перед тобой, Книга Всех Знаний, но разве в ней хоть что-нибудь написано о том, как надо бы...

И он сидел, листал страницу за страницей. Шли дни. Войско готовилось к войне, князь пировал с удельными. Встречая Рыжего, он делался задумчив и молчал, а если что и спрашивал, так то о всяких мелких пустяках. А воеводы...

О! Эти все ему учтиво кланялись, справлялись о здоровье, о делах. И нагло, в глаза, ухмылялись. Вот так-то вот! А ведь еще совсем недавно, когда они по одному сидели по своим уделам, а он к ним приезжал и проверял и требовал урок, они тряслись перед ним как последние мыши! А вот теперь сошлись и, сбившись в свору, сразу осмелели. Р-ра! Узколобые! Рыжий вставал чуть свет, отправлялся на Пустырь и там показывал, как надо ладить гати, гнать на огонь, брать языка, вязать фашины...

А воеводы к войску не являлись. И князь ни разу на Пустырь не съездил. А почему? Да потому, что ни в какой Большой Поход они не собираются и все эти учения, весь этот шум - так, для отвода глаз... Нет, р-ра - чтоб дичь поднять! Вот и сошлись они, удельные, подняли, обложили... А брать-то не решаются! И залегли, и ждут загривщика, а тот никак не кажется - сидит в Хвостове и молчит. Р-ра! Пусть молчит, пусть выжидает! Перемудрил Урван, пересидел; ты, Рыжий, р-ра, ну, ты горазд, ты обошел его, перехитрил! Овчар еще три дня тому назад тайно от всех отправлен тобой в Глухов, Овчар уже взял нужный след, Овчар... Вот только бы успел Овчар до срока, до Урвана! И потому теперь, по вечерам, придя к себе, Рыжий садился на тюфяк, брал книгу, но огня не зажигал. Сидел и слушал. Ждал.

В ту ночь он ждал особенно. Еще бы! Ведь завтра - срок, поход!.. Нет, не поход, а просто явится Урван, загривщик, и кликнет клич, и все они тогда...