Ведьмины круги. Сказания и легенды народов Европы о витязях, великанах, феях, гномах и эльфах

– Благодарю вас за покровительство, – сказала она, еще раз низко поклонившись. – Кто бы вы ни были, вы стали для меня благодетелем, и имеете право на мое полное доверие. Но скажите мне, как прочли вы мое сердце и узнали о моей любви к Тони? Ибо вы уже знаете причину моей печали. Меня беспокоит то, что произошло сегодня; я не могу понять, что случилось. Но больше всего меня огорчает то, что я так ждала встречи с Тони, а он не пришел.

Старик бросил испытующий взгляд на ее прекрасное лицо; она стояла, освещенная ярким светом камина, и ее голубые глаза смотрели на него с печалью и трогательным доверием.

– Не хочешь ли ты увидеть его сейчас? – спросил он.

Глаза Вренели вспыхнули восторгом.

– Но, Вренели, исполнение наших желаний часто приносит нам нечто совершенно отличное от наших ожиданий. Мы ищем верность, а находим предательство.

– Ах! – ответила она с простодушной самоуверенностью. – Со мной такого не случится. Тони добр и честен; к тому же, разве он не дал клятву под крестом?

– Ах, милое дитя! – ответил старик, и болезненные воспоминания омрачили его лицо. – Если бы каждая нарушенная клятва хоть на шаг приближала нас к луне, мы уже давно ступили бы на нее поверхность.

– Незнакомец, – уверенно произнесла Вренели. – Может быть, за свою долгую жизнь ты и повстречал достаточно клятвопреступников, чтобы потерять веру в природу человека, но ты не знаешь моего Тони!

– Будь по-твоему, Вренели, раз уж ты этого хочешь, – сказал старик, вставая, – хоть мне и хотелось избавить тебя от боли.

И они вместе вышли в ночь.

Ведомая стариком, Вренели поднялась на вершину скалы, с которой он по ночам наблюдал за ней и ее стадами. Они подошли к краю пропасти. Далеко внизу, под покровом темноты, стоял дом Тони. Высокие каменные стены и обширные пастбища отделяли ферму от них; ни один человеческий глаз не был способен проникнуть на такое расстояние.

Но старик сорвал ветку с высокой сосны над ними и велел Вренели заглянуть в крошечное узловатое отверстие. Она так и сделала; ее тревожный взгляд устремился к ферме. Она смотрела сквозь освещенные окна в хорошо обставленные комнаты. Дорогие сосуды и украшения, обычно бережно хранившиеся в шкафах и сундуках, сегодня были расставлены на праздничном столе, вокруг которого весело болтали и смеялись самые знатные жители деревни. Рядом с родителями сидел Тони, а рядом с ним – богато одетая девушка. Его глаза сияли, губы улыбались и шептали, совсем как в тот вечер, когда он поклялся в любви и верности Вренели под крестом на горе. Угрозы отца и богатство невесты, избранной для него, быстро изменили намерения Тони, и пока кроткая Вренели, тревожась, искала причину, почему он не пришел, ветреный юноша нарушил свою торжественную клятву и обручился с нелюбимой, но богатой невестой.

Вренели молча смотрела на эту сцену, а затем, когда уже не могла сомневаться в неверности возлюбленного, опустила ветку и отвела глаза, чтобы ночь и расстояние скрыли от нее сцену, разрушившую ее надежды. Так же молча, она спустилась со скалы, но не стала искать укрытия в своем домике. Она прошла мимо него и бесцельно побрела дальше в горы. Казалось, она поставила своей целью добраться до самой высокой точки ледника.

– Вренели, – раздался голос рядом с ней. – Вренели, куда ты идешь?

Она повернула голову, точно во сне. Безграничная печаль отразилась в ее нежных чертах, а некогда яркие глаза были холодны и неподвижны.

– Куда? – тихо повторила она. – Я хотела бы снизойти в могилу, но так как это невозможно, я уйду так далеко, как только смогу.

– Пойдешь ли ты со мной, Вренели? – спросил старик. – Мой дом станет твоим, а любовь и верность, утраченные здесь, ты отыщешь в нем в тысячекратной мере.

Вренели посмотрела ему в глаза.

– Кто вы, добрый старик? – спросила она дрожащим голосом.

– Я – король Лаурин, повелитель могущественного народа гномов, на протяжении веков связанный с людьми верной любовью. Отпечаток божественности, который мы, духи, распознали в вас, и перед которым смиренно склоняемся, привлек нас к вам. Но с каждым поколением нам становилось все труднее жить с вами бок о бок, пока, в конце концов, презираемые и обманутые, в ответ на нашу доброту и помощь, мы не удалились в глубины гор. Там, в сердце скалы, чье чело венчает сверкающий ледник, стоит мой дворец, украшенный моим народом всем великолепием драгоценных камней, которые, скрытые от глаз смертных, сияют глубоко в недрах земли.

Там я живу, но вот уже несколько лет я живу одиноко, ибо моя единственная дочь, последний цветок пышной гирлянды, умерла давным-давно. Ее сад с розами, ухаживать за которым было для нее величайшим наслаждением, все еще цветет неувядаемой красотой, но всякий раз, как мой взгляд падает на его чудесные цветы, я с грустью думаю о моем давно потерянном ребенке. Ты, Вренели, такая же чистая девушка, как и она, и с того момента, как я впервые увидел тебя и заглянул в твои глаза, мне казалось, я вновь обрел свое дитя. Я присматривал за тобой с отеческой заботой и теперь готов любить тебя, как свою дочь.