Ведьмины круги. Сказания и легенды народов Европы о витязях, великанах, феях, гномах и эльфах

– Тони, – мягко ответила Вренели, – не навлекай на свою голову несчастий, отягощая себя ненужной ложью. Ты забыл свою клятву под одиноким крестом на перевале? Я не сержусь на тебя за то, что ты покинул меня. Может быть, так заставили тебя поступить твои родители, но я не могла не прийти проститься с тобой и не пожелать вам счастья и благополучия.

– Оставь свое прощание и пожелание при себе! – воскликнул Тони, бледнея от гнева и стыда. – Ты была глупа, если восприняла мои слова всерьез. Я – и нищая, подобная тебе!

С громким язвительным смехом он отвернулся, подал руку своей невесте, и они пошли дальше, больше не сказав ей ни слова и не оборачиваясь.

Вренели смотрела ему вслед в безмолвном изумлении. Значит, мудрый король был прав: она встретила лишь новое горе; новый удар был сокрушительнее прежнего. Она обернулась и увидела позади себя короля Лаурина, ставшего невидимым свидетелем позорного предательства Тони. Его глаза горели, но он не произнес ни слова. Вренели поклонилась и поднесла ладони к своим дрожащим губам.

– Я готова следовать за тобой! – произнесла она тихим голосом.

Скала разверзлась перед ними; Вренели бросила прощальный взгляд на полуденное солнце, а затем, ведомая рукой короля Лаурина, вошла в волшебное царство гномов.

В то же мгновение с покрытых снегом склонов ледника сорвалась лавина, с гневным грохотом покатилась вниз, и у того самого креста, возле которого Тони когда-то поклялся в любви и верности Вренели, настигла его и его бессердечную невесту, похоронив их тела так глубоко под снегом, что их так и не нашли. Так король Лаурин отомстил за свою приемную дочь.

* * *

Вренели обрела дом, а вместо одного никчемного сердца, которое она потеряла, тысячи сердец бились, верные и неизменные в любви к ней.

Король Лаурин любил ее так же, как когда-то свое потерянное дитя, а она отвечала на его ласку всей теплотой своего юного сердца; маленькие гномы исполняли каждое ее желание с такой милой готовностью, с какой некогда служили своей принцессе.

Она ухаживала за розовым садом, разбитым рядом с хрустальным дворцом короля, с такой любовью, что он снова расцвел, как в те дни, когда цветы нежно ласкали руки принцессы, и сладкий аромат, которым розы наполняли ее душу, исцелил рану преданной любви.

Она не скучала по солнечному свету в этом сказочном королевстве, потому что мягкий свет невидимых звезд освещал его днем и ночью; она не тосковала по земле, потому что жила среди вечной весны; теплые ветры целовали ее в лоб, дикие серны, робкие обитательницы горных пустынь, приходили с неизменной доверчивостью, позволяя ей гладить себя белоснежными руками.

Много раз, звездными ночами, она выходила с королем Лаурином к вершинам ледника, чтобы взглянуть на дремлющую землю. Ее взгляд, обостренный светом волшебного мира, пронизывал даль и ночную тьму; и она смотрела, даже без помощи «волшебного кольца», далеко за пределы границ, ограничивающих человеческое зрение. И то, что когда-то изгнало ее в королевство гномов, она видела всегда и везде, – печаль, несправедливость и неправду.

Она заглядывала во многие бедные хижины и сердца, исполненные печали, после чего поворачивалась к старому королю, стоявшему рядом с ней, почтительно целовала его руку и говорила, улыбаясь: «Идем, король Лаурин, вернемся в наш дом, в наше мирное королевство, где неизвестны слезы, ложь и непостоянство».

Карлик из Венеции

Прекрасный мягкий весенний вечер спускался на горы и пастбища Тироля. Последние лучи заходящего солнца, под звуки вечернего колокола, струились по тихой деревенской улице, переливались через ручей и проникали в открытые окна крепкого фермерского дома, стоявшего на краю маленькой долины. Дом окружал аккуратный резной балкон, оконные стекла блестели, подобно зеркалам, – все свидетельствовало о том, что его хозяин, – человек состоятельный.

За столом, в обшитой дубовыми панелями гостиной, сидел сам фермер, но, несмотря на видимое благополучие, он казался недовольным и несчастным, поскольку между бровями у него залегла глубокая морщина, а глаза потемнели. Напротив него сидела его красивая молодая жена, чьи нежные глаза с тревогой смотрели на лицо мужа. На коленях она держала свое единственное дитя, – прелестную маленькую девочку с голубыми, как лен, глазами, и золотыми волосами; девочка сложила маленькие ручки, как это делала ее мать, пока вечерний колокол продолжал призывать к молитве; но глаза ее печально смотрели то на блины, грудой лежавшие на блестящей оловянной тарелке, то на мальчика, сидевшего в дальнем конце стола, благоговейно сложив руки.

Это был Ганс, сын бедного родственника, которому богатый фермер с необычайной щедростью предоставил место в своем доме и за своим столом, взамен чего тот должен был каждый день гонять коз в горы на самые высокие пастбища, в места, недоступные другим стадам. Он только что вернулся со своими беспокойными подопечными и принес маленькой Аннели, сидевшей на коленях у матери, букет альпийских роз, потому что очень любил девочку.