Ведьмы горят на рассвете

Я пыталась считать овец, повторяла факты о пауках, мысленно готовясь к школьной контрольной по биологии, и всё равно каждые несколько минут мои мысли возвращались к книге Влада. Если колдовское могущество предано забвению за то, что оно всегда приносит зло, и если зло сулит лишь беды, почему же тогда каждый о нём мечтает?.. «Потому что беды не гарантированы, а могущество вот гарантировано».

Стук в окно заставил меня очнуться в темноте.

Я покосилась на Татию, потому что именно она любила сбегать по ночам на свиданки со своим кривозубым дружком, однако уже было слишком поздно для встреч. Да и невозможно, чтобы она забыла о свидании.

Новый стук. Он потревожил ночное спокойствие резко и рьяно, звук слишком ритмичный для ветра, слишком настойчивый для природы. На цыпочках подкравшись к окну, я откинула шторы и… замерла. «Влад».

Внезапно мне почудилось, что не прошло и дня с тех пор, как мы сидели на скамейке и болтали о героях и злодеях. Дыхание спёрло при мысли о том, что быть может, магия и правда повсюду, и каким-то неведомым образом Влад слышал весь тот бред, который говорила о нём Тата. А потом ко мне пришла другая мысль, более приземлённая, и от обиды кольнуло в сердце.

– Ты пришёл к Татии? – я распахнула окно, и ночной ветерок ударил в лицо. Может, поэтому Богдан не хотел обсуждать Влада? Потому что знал, что Татия уже соблазнила могущественного союзника, и не хотел меня расстраивать?

Губы Влада сложились в лукавой, скошенной набок улыбке.

– Нет, я к тебе, Яра.

– Откуда ты знаешь, где я живу?

– Богдан сказал. Как, по-твоему, я нашёл тебя, чтобы отдать книгу в прошлом году? – его голос дрожал от нетерпения. – Мы можем поговорить? Сейчас.

Я растерялась. Именно об этом я и мечтала, но сейчас? И почему он вообще приехал? Просто поговорить, ради меня? Ага, конечно. Но Влад был всё таким же, каким я его помнила, годом старше, да, немного шире в плечах, твёрже в чертах лица, но всё таким же. С той же бунтарской искрой в глазах. Кроме того, я считала его своим другом, не так ли? И у меня не так уж много друзей, чтобы воротить нос.

– Жди здесь, – сказала я и задёрнула шторы.

Натянув джинсы и куртку, я убедилась, что мама спит так же крепко, как Татия, и через десять минут мы с Владом уже шагали по улице под освещённым луной небом.

– Когда ты вернулся? – спросила я.

На конце улицы стоял старый и, кажется, заброшенный дом, ничего примечательного, и никто не обращал на него внимания. В ночи его потрёпанные крыша и стены походили на призрак, а не на настоящее жилище. Однако Влад уставился на этот дом на долгий миг, словно знал о нём что-то, чего не знала я, а потом ответил:

– Сегодня ночью.

Кое-что в нём всё-таки изменилось. Он уже не был таким же открытым и разговорчивым, как раньше. Косился по сторонам и прикусывал губы, будто держа то, что пришёл рассказать, в себе. Более того, он казался встревоженным. Его одолевало беспокойство, а вовсе не нетерпение, как мне показалось сначала.

– Мне понравилась книга, – сказала я.

– Что?

– Твоя книга о магии? Ты сказал, что обожаешь её, и тебе интересно моё мнение. Мне она тоже понравилась. Вернуть её тебе?

Он покачал головой.

Мы миновали ещё несколько домов и здание больницы, и я повела его на край посёлка, где обычно смотрела на украшенную звёздным светом реку. Мы шли почти час, а Влад так и не произнёс ни слова. Это сбивало с толку.

У реки стояла церквушка, она была единственной в Чернодоле и закрыта, сколько я себя помнила, а её одинокий позолоченный купол давно потерял яркость, хотя всё ещё поблёскивал в лунном свете. Тата всегда шутила, что это идеальное место для убийства, и как бы меня ни пробирало любопытство, я так ни разу и не осмелилась заглянуть внутрь.

– Знаешь, у нас в Сент-Дактальоне есть собор, – внезапно произнёс Влад, увидев церквушку. – История гласит, ведунья предсказала его архитектору, что тот умрёт, как только строительство закончится, поэтому он всё оттягивал и оттягивал сроки. И церковь его прокляла, заявив, что он вообще не хочет, чтобы святыня существовала. Когда собор наконец достроили, он и правда умер, а его проклятый призрак теперь, говорят, обитает там, оказавшись в ловушке. Он не способен покинуть святую землю, окружённую забором, но и в сам собор не способен войти.

– Я думала, проклятые не могут ступить на святую землю.

– Давай проверим. – Влад резко зашагал вверх по каменным ступенькам, и моя рука ухватилась за воздух вместо его плеча, не успев его остановить.

– Сейчас же ночь, Влад! – сердито прошептала я. Его поведение утомляло, пугало, злило. – Там закрыто… наверное. И я хочу домой. – Мои последние слова внезапно подействовали. Он замер и повернулся ко мне лицом так быстро, что светлые пряди хлестнули его по вискам.

– Врёшь, Ярослава, – сказал он, будто это был очевидный факт.