Ведьмы Холодного острова

Село Раздорное осталось справа — оно скупо лучилось огнями в синеве летней ночи, когда они проезжали мимо. А потом и эти огни исчезли за деревьями. И за первым лесочком им открылась лесопилка, а уже за ней и дом таинственного ведьминого воздыхателя — Горыныча. Феофан Феофанович Позолотов, оказавшийся заправским автомобилистом, умудрившийся довести экспедицию в целости и сохранности до места, не угодив ни в овраг, ни в дерево, остановил машину метров за двести от дома.

— Так, Кирюша? — спросил он у своего ученика.

Его бакенбарды нежно золотились в приглушенном электрическом свете салона машины.

— Так, Феофан Феофанович, — ответил тот.

— Что — так? — поинтересовалась Юля.

— Он не должен увидеть свет фар, — объяснил Кирилл Белозёрский. — Дайте-ка мне мою винтовку, Юля.

Девушка передала ему зачехленное оружие. Позолотов достал что-то подозрительное из кармана, и что-то непривычно щелкнуло в его руках. Старик упоительно засопел. Юля и Георгий интуитивно потянулись вперед, потому что не поверили тому, что краем глаза увидели. Феофан Феофанович открыл на своих коленях револьвер и полез в другой карман.

— У вас оружие?! — изумилась Юля. — У вас?!

— А чем я хуже Кирюши? — усмехнулся тот и выудил из кармана шесть патронов с подозрительно блестящими пулями.

— А почему их кончики так блестят? — спросила Юля.

Следопыт со знанием дела усмехнулся, но оставил возможность учителю самому ответить на этот вопрос.

— Потому что они серебряные, Юленька, — заправляя патроны в пустые гнезда барабана, ответил Позолотов.

— А почему они серебряные, Феофан Феофанович?

— А вы сами не догадываетесь? — вполоборота спросил старик.

— Нет, но мне даже страшно подумать об этом…

— То-то же. Вот для того, чтобы не было так страшно, они и серебряные.

— Я чего-то не понял, — поморщился Георгий. — Серебряными пулями оборотней убивают, разве не так? И вампиров? Юля?

— О том и речь, Гоша, — тяжело вздохнула девушка, сделав ударение на имени своего спутника.

— То есть, Феофан Феофанович, вы хотите сказать, что мы идем охотиться на оборотней? — Голова Малышева готова была застрять между передними креслами. — Вот прямо сейчас?

Юля, напротив, откинулась назад — она уже все поняла.

— Я не верю, Феофан Феофанович, — усмехнулась она. — Вы это серьезно? Я вот про это все? Про ружья и серебряные пули?

— Еще как серьезно, — ответил Позолотов и со щелчком закрыл револьвер. — Серьезнее не бывает!

— А откуда у вас серебряные пули? — спросил Малышев. — Вы их сами отливали, что ли?

— Зачем? В мастерской, — объяснил старик. — Из фамильного столового серебра.

— И что, Кирилл, у вас тоже серебряные пули в винтовке? — поинтересовалась Юля.

— Нет, что вы, — усмехнулся он, — это всего лишь предположения Феофана Феофанович, его фантазии. Я про нечисть. Но кто его знает, как могут обстоять дела. А вдруг? Не убьет моя пуля — свалит его.

— Я остаюсь в машине, — сказал Георгий. — Я с вампирами драться не собирался.

— Не с вампирами, а с оборотнями, — поправил его старик.

— Да какая разница?!

— Большая. Вампиры пьют кровь, а оборотни разрывают вас на части. С особым ожесточением, — добавил он и мелко засмеялся.

Ему нравился собственный спектакль.

— Пошли уже, — хлопнула спутника по руке Юля.

— Я остаюсь, — твердо повторил тот.

— Вот мы подойдем к дому, а он все поймет — и куда побежит? — спросил Позолотов. — Обернетесь, а он уже позади машины стоит. А вы — один!

— Брр! — в который раз передернула плечами Юля.

— Я с вами! — подскочил и тут же ударился головой о потолок машины Георгий. — Ай!

— То-то же, — кивнул Феофан Феофанович. — Ну что, Кирюша?

И Кирилл Белозёрский открыл дверь «Запорожца».

— С Богом, учитель!

Они подкрадывались к дому Горыныча так, как крадутся охотники к берлоге медведя. Ничем нельзя спугнуть опасного великана! А то вдруг вздрогнет земля под ногами от гнева, поднимется зверь во весь рост, лапами раскинув в стороны легкие стенки своего логова, страшным рыком обезволит и бросится на незваных гостей. Вот этого допустить было никак нельзя!

— А собаки у него нет? — вдруг опомнилась Юля.

— Он собак терпеть не может, — сказал Кирилл. — Сам слышал.

— Плохой признак, — прошептал Георгий. — Оборотни ненавидят собак и наоборот.

— Резонно, — поддержала кавалера девушка.

— Он сам как десять собак, — усмехнулся Белозёрский. — Ну, увидите!

Серебрилась в лунном свете спавшая округа. Повсюду громко и назойливо стрекотали сверчки. Земля пронзительно и свежо благоухала травами. Всюду лежали глубокие непроглядные тени. Два окна избушки, вдоль которой плотно разросся кустарник, оказались открыты настежь в ночь. Было ясно, что этот человек ничего не боится. Скорее, опасаться надо было тем, кто столкнется с ним на узкой дорожке. Иначе говоря, кому придет в голову посягнуть на его территорию.

Четыре следопыта подкрались к окну, у которого поднимались кусты, и заглянули внутрь. Косматый зверь сидел за столом!