Ведьмы Холодного острова

— Кто ты, дева? — скрытый в сенцах, спросил Зарубин.

— Впусти, тогда скажу, — ответила она. — Негоже мне на пороге говорить.

— Ты здесь одна или кого привела?

— Одна я, Клим, — ответила она. — Одна-одинешенька. Верь мне.

— Входи тогда, дева, — сказал хозяин.

Он пропустил ее в дом, сам шагнул на крыльцо и огляделся по сторонам — все трое прилипли к стене за кустом. И только потом Клим Зарубин закрыл дверь; стукнула и щеколда засова. Юля сразу оказалась на чужой территории. Возможно, враждебной. И уж точно — небезопасной.

— Это происходит не со мной, — тихонько пробормотал Георгий.

— Точно, — подтвердил Позолотов. — Вы сейчас спите, молодой человек, в своей московской кроватке и видите кошмар из жизни вурдалаков. Вот ведь какое везение! Какая экзотика! На психотерапевтах после таких снов разориться можно!

— Вы так шутите, да?

— Почему? Я совершенно серьезен.

— Феофан Феофанович, тише, — предостерег его Кирилл Белозёрский.

— Молчу, Кирюша, молчу!

И вновь их головы потянулись к окошку. Огромный косматый Клим и миниатюрная ладная Юля, чью фигурку так удачно подчеркнула скроенная на скорую руку одежда, пристально смотрели друг на друга.

— Откуда имя мое знаешь? И как тебя зовут, дева?

— Белоснежа, — ничтоже сумняшеся ответила гостья.

— Молодец! — прошипел Позолотов. — А мы-то об имени и не подумали! И ведь нашла какое! Умница! Умница!

— Белоснежа, — зачарованно повторил матерый зверюга, оглядывая чудесную светловолосую девушку в простыне и оттого еще более привлекательную и… чувственную. Диковатости ее наряда он, кажется, и не заметил. Словно так было и надо. Словно он ждал именно такую. — Ты ведь не просто дева? — вдруг спросил он и тем самым дал находчивой гостье прекрасную подсказку.

— Нет, я не просто дева, — сказала она. — И не совсем человек…

— Как это?! — одновременно воскликнули трое заговорщиков.

— Как это?! — вопросил с той же интонацией Клим Зарубин.

Ответа ждали все!

— А так это, — ответила гостья.

Горыныч осторожно протянул к ней руку, чтобы пощупать, но тут же получил шлепок по огромной костистой лапе.

— Не трожь меня! Укушу — и помрешь.

— Не буду, — тотчас отдернул руку косматый Клим.

— Здорово! — под окном, точно находясь в партере, воскликнул Позолотов. Все, что происходило на сцене, приводило его в восторг. — Ну какова она, а?!

— Я — водительница Златы и ее подруга. А также Власы и Мазыри. Учу я их, приглядываю за ними, стерегу; веду их теми дорожками, на которые простым человечкам ступать никак нельзя!

— Вон ты откуда?! — кивнул он.

— Да, Клим, оттуда.

— А вдруг он проверит? — вопросил Георгий. — Позвонит этой Власке и проверит?

— Он боится телефонов, — ответил Следопыт. — Я уже знаю. И ведьмы от них шарахаются как от огня.

— Средневековье, — презрительно, но с облегчением бросил Малышев.

— Да чего ж я тебя прежде на острове-то не видел? — спросил косматый хозяин дома.

— Потому что так надо, Клим. Я вне острова живу. В разных местах. Я как ветер, Клим. Как гроза и дождь. Вот какая я.

— Ну как она зубы заговаривает! — Восторгу Позолотова не было предела, он готов был под окном в пляс пуститься. — Умница!

— Красиво сочиняет, — покачал головой Следопыт.

— Так и понял я, как только увидел тебя, что знакома ты с ними. Только ж ты юная совсем? — кивнул на нее Зарубин. — Для водительницы-то? Как же так?

— Хороший вопрос, — прошептал Белозерский.

Все ждали ответа находчивой авантюристки — и он последовал.

— Это я в новом теле потому что, Климушка, — улыбнулась ему гостья и двинулась по нехитрой комнате вокруг стола.

— Что значит — в новом теле?

— А то и значит. Сам подумай.

— Думаю…

— Ну?

— Не получается! — Он даже за голову схватился.

— Лучше думай, — обернулась она.

— Не томи, Белоснежа!

— Прогнала душу одной дурехи, — она прихватила себя пальцами на талии, повела плечами, — уж больно мне тело ее понравилось, и вошла в нее.

— Вона как ты можешь?! — воскликнул Зарубин.

— Вот как она может! — счастливо пропел Позолотов. — Умничка какая!

— Хорошее тело, — оглядывая гостью, одобрил ее Зарубин.

— Юлька и впрямь ведьма, — усмехнулся Георгий. — Невероятно!

— Вот так, Клим. То в одно тело душа моя войдет, то в другое. А так-то, — продолжая движение, она провела пальчиком по столу, — лет мне ой как много!

— Сколько?

Этот вопросы был интересен всем — и в комнате, на сцене, и под окном, в зрительном зале.

— Тыща, — ответила гостья.

— Тыща, — повторил Клим. — Так ты, стало быть, и самого знала?

— Кого самого? — прищурилась Юля.

Но Клим молчал.

— Боишься имя его назвать? — Юля выждала паузу. — Скажи: Щеря.

Горыныч вздернул голову и уставился на нее.

— Что она делает?! — под окном вопросил Георгий. — Он вот-вот спятит.

И был прав — в комнате обстановка накалилась.

— Ну — говори?! — потребовал он.

— Знала ли я Щеря? — усмехнулась гостья. Она шагнула к стене и привалилась к ней, скрестив руки на груди. — Я не просто его знала, Клим, я женой ему была.

— Щерю?! Женой?! — Клима Зарубина словно оттолкнули от нее — он шагнул назад и, сам того не желая, брякнулся на стул. — Чёрту?!