Ведьмы поместья Муншайн

Размеренными шагами Руби медленно подходит к котлу, кивает Урсуле, и та присоединяется к ней. Урсула разворачивает лиловую шелковую ткань, в которой лежит гримуар поместья Муншайн, и думает: как прекрасно, что теперь есть кому передать эту магическую книгу. Она расстегивает кожаные ремешки, перелистывает страницы, пока не доходит до нужной.

Она громко зачитывает содержание страницы, мягко направляя Руби:

– Начнем с жидких ингредиентов. Сначала нам понадобится галлон дождевой воды из Пуэрто-Рико, а затем – полгаллона мочи черного носорога.

Айви, Иезавель и Квини помогают Руби, подавая ингредиенты. О, это весьма длинный список: пыльца трупного цветка, необработанный танзанит в тысячу каратов, три капли слюны золотистой лягушки Кучуматан, капля яда скорпиона и десять слез, пролитых добродетельным человеком.

– Надеюсь, все ингредиенты были добыты без нанесения какого-либо ущерба, – бормочет Персефона. – Неужели есть и моча носорога, и слюна лягушки?

– О, это еще пустяки, – шепчет Квини. – А вот попробуй отыщи добродетельного человека. Я чувствовала себя чуть ли не садисткой, доведя его до слез.

Урсула цыкает на них, чтобы не мешали.

– Теперь нужно добавить ресницу правящего британского монарха.

– Ни фига себе! Да вы что? – восклицает Персефона.

– Не волнуйся, – говорит Квини и хитро подмигивает. – Лиз вовсе не возражала, пожертвовав всего лишь одну ресничку.

Урсула бросает на них строгий взгляд и напоминает Руби, что после добавления каждого нового ингредиента перемешивать содержимое нужно против часовой стрелки.

Наконец Виджет подхватывает клювом ожерелье с нефритовой лягушкой и летит к Руби.

– Бросай аккуратно в центр котла и постарайся ничего не расплескать, – подсказывает Урсула.

Руби берет из клюва Виджет ожерелье с подвеской, любуется им и осторожно опускает в котел.

– Молодец, – говорит Урсула. – Теперь – секретный ингредиент, то есть твоя жертва. – При этих словах голос ее дрожит. – Чтобы снять с себя магические силы, ты должна воспользоваться своей волшебной палочкой.

Ведьмы замолкают, а лес гудит-шумит, и каждый звук усиливается эхом. Отовсюду слышится щелканье и стрекот ночных обитателей, ветер шумит меж деревьев, роняющих листву, нагибая и качая ветки. Где-то ухают совы, а птицы-падальщики собирают свою жатву.

Руби закрывает глаза и сосредотачивается. Взмахнув палочкой, она рисует в воздухе замысловатую восьмерку, заканчивая движение чем-то вроде восклицательного знака. Затем она указывает палочкой на свое сердце.

– Эго… эго… – Она растерянно качает головой.

– Ты все помнишь, Руби, – бормочет Урсула. – Не спеши.

Руби молча кивает, набирает в легкие побольше воздуха и начинает заново:

– Эго сакрифициум… м-м-м… Эго сакрифициум… – Нет, она не может вспомнить заклинание.

– Эго сакрифициум меум мaгика [103], – шепчет Урсула. – Мы же с тобой все повторяли, вспоминай.

Руби кивает и пробует снова, сбивается, кусает губы от расстройства. Урсула заглядывает в котел: серебристое зелье понемногу темнеет. Если они пропустят это временно́е «окно», все окажется зря, а ведь с таким трудом пришлось добывать каждый ингредиент. К следующему полнолунию они точно не успеют подготовиться.

Урсула глядит на несчастное лицо Руби, и, подобно приливу в полнолуние, ее окатывает волна любви. А Руби и есть ее луна, чье притяжение безмерно.

– Я сама прочитаю за тебя заклинание, – говорит Урсула.

– Ты не можешь на это пойти, Урсула – предупреждает Айви. – Человек, читающий заклинание, должен принести жертву.

– Я знаю, – шепчет Урсула. – Я знаю.

– Тебе придется отказаться от своего колдовского дара, – уточняет Иезавель, как будто Урсула сама не понимает, насколько велика будет жертва.

Руби смотрит на Урсулу глазами, полными слез. Урсула отпускает гримуар, и он зависает в воздухе подле них. Урсула подходит к Руби, вытирает ей слезы кулачком, потом берет ее за руки и пристально смотрит в ее фиалковые глаза.

– О, Рубиличия Фалуха Минкс Бетвикст, – говорит она. – Я полюбила тебя с того самого первого дня, как мы повстречались. И с тех пор каждый удар моего сердца был во имя тебя и ради тебя, дорогая сестра. Я всегда любила тебя и буду любить до скончания дней.

И сердце Урсулы возликовало, ибо наконец она открыто и просто сказала всю правду.

– Прости меня за то, что я совершила. Прости, что отняла у тебя Магнуса. Я бы все отдала, чтобы вернуть его тебе из мертвых. Но поскольку это невозможно, позволь мне хотя бы сделать для тебя эту малость – отдать свой магический дар, чтобы сокровенное желание твоего страждущего сердца исполнилось.

Да, – шепчет Урсулино сердце. – Да, да. – Она тянется к своей волшебной палочке и из-за слез уже почти не видит прекрасного лица Руби. Она рисует в воздухе восьмерку, завершая ее восклицательным знаком, потому что никогда прежде не была так уверена в своих намерениях. Она указывает палочкой на свое сердце:

– Эго сакрифициум меум…

– Нет! – в страхе кричит Руби и отнимает у нее волшебную палочку, пока Урсула не совершила немыслимое.