Ведьмы поместья Муншайн

Персефона молча кивает. Помня, какими заведенными пришли в поместье горожане, она понимает, почему ведьмы прибегали к эликсиру. Конечно же, Персефона расстроена: ведь посеять беду можно из самых лучших побуждений. Но если безразличие отца было обусловлено эликсиром, есть надежда, что их отношения наладятся.

И опять же: он ничего не знал про дар мамы, так уж она решила, понимая, что порой люди боятся необъяснимых вещей. Но если Персефона откроется отцу и покажет, на что способна, возможно, произойдет чудо: он поймет ее и примет такой, какая она есть. А если молчать, чуда точно не дождешься.

Персефоне понятны страхи мамы: она боялась быть отвергнутой отцом. Но если ты отказываешь человеку в праве понять тебя, ты заведомо проигрываешь. Нет, это не путь Персефоны. Да, ее отец настроен против ведьм, но ведь он даже не знает, что его жена и дочь – тоже ведьмы.

А теперь у него никого не осталось, кроме Персефоны. Почему один близкий человек не может открыться другому?

– Мы хотим предложить тебе свою опеку и наставничество, – говорит Урсула. – Если только, конечно, ты сама хочешь этого.

– Правда, что ли? – взволнованно спрашивает Персефона.

– Да, но и ты должна научить нас своей магии, – вмешивается Иезавель. – Особенно мне понравились твои карточные трюки.

– Хорошо, договорились, – улыбается Персефона. Вдруг она серьезнеет. – А можно взглянуть на ожерелья, которые украл Клепто?

– Да, конечно, – соглашается Квини, удивленная таким поворотом. Но, наверное, у девочки есть какой-то резон, если она спрашивает. Квини идет к комоду, где хранится столовое серебро, и достает ожерелья. – Вот, держи. – Она протягивает их Персефоне.

Та раскладывает их перед собой на диванчике, прежде всего ее интересует золотое ожерелье с нефритовой подвеской в виде лягушки.

– Так я и думала, – говорит она, радостно ухмыляясь.

– Что такое? – спрашивает Айви.

– Когда я лазала по интернету, чтобы сделать муляж хекканского жезла, то изучила кучу сайтов, посвященных волшебным артефактам. И там я увидела это ожерелье. Эксперты утверждают, что на самом деле оно принадлежало ацтекской богине, то есть его неправильно классифицировали. Ожерелье ушло в частную коллекцию, следы его были утеряны. И оно всплыло совершенно случайно на этой выставке. – Персефона протягивает ожерелье Иезавель, чтобы та внимательно разглядела его.

Все пораженно молчат, а потом Виджет каркает:

– Кто бы мог знать, что Клепто окажется таким проницательным?

– Жаль, что мы не смогли найти его, когда особенно нуждались в деньгах, оно бы нас очень выручило, – задумчиво говорит Иезавель, проводя пальцем по нефритовой лягушке.

И только Урсула сразу поняла, что именно хочет сказать Персефона.

– То есть если это мощный магический артефакт, значит, Руби может использовать его для запретного заклинания и преобразиться?

Все оборачиваются к Руби, которая мирно дремлет на диванчике.

– Когда у нас следующее полнолуние? – спрашивает Урсула.

– Через двенадцать дней, – отвечает Айви.

– Бобровая [102] Луна, – говорит Иезавель, игриво поводя бровями.

– Кто о чем, а вшивый о бане, – хмыкает Квини.

– Думаете, Руби достаточно вменяема, чтобы провести такой сложный ритуал? – спрашивает Урсула.

– Не знаю, – задумчиво говорит Квини. – Но наша компания и стены родного дома хорошо на нее действуют. Вы не обратили внимания, что с каждым днем ее состояние улучшается? – Квини смотрит на сестер, и те кивают – вроде бы да. – Ну и наконец – разве не здорово, что у Руби появился шанс на преображение?

– Так, хватит о делах, пора ужинать, – объявляет Иезавель и зовет всех в столовую, где накрыт стол, рассчитанный на десять персон. Есть тут и жареные овощи, несколько видов супов, свежий хлеб и жареная курица для Квини – она единственная в доме мясоедка.

За разговорами и едой проходит еще час – все высказываются, чему бы они хотели научить Персефону. Айви мечтает посвятить ее в магию растений, Квини – в магию изобретений. Тэбби отмечает, что Персефона неплохо ладит с животными, так что надо развить и эти способности. Урсула хочет проверить, насколько силен у девочки дар предвидения, а Иезавель утверждает, что дар соблазнения ничем не хуже других. Но только нужно дождаться восемнадцатилетия, и тогда она сможет давать ей уроки.

И тут голос подает Руби:

– У Сары-Джейн свой особенный дар, и надо подождать, когда он сам проявится.

Персефоне пора возвращаться домой, и Квини предлагает подвезти ее на своей харлейке. Идея заманчивая, но девочка приехала сюда на велосипеде, на нем и уедет.

– Давайте в другой раз, – говорит она, очень надеясь, что в ближайшее время Квини научит ее искусству вождения метлы.

– А ты никогда не летала на самолете? – вдруг интересуется Айви.

– Да, несколько раз мы летали на отдых с родителями. А почему вы спрашиваете?

– Да вот Тэбби уговорила меня принять участие в конференции Эдинбургского университета, – говорит Айви. – Это будет в следующем месяце, хочу прочитать лекцию о биологическом разнообразии. Только я немного побаиваюсь летать.