Ведьмы поместья Муншайн

Если Руби все время забывает, кто они, если ее сознание застряло во временах до ограбления, значит, ей никак не вспомнить, куда она спрятала сокровище. А без него не только развалится сделка с Хароном (от этой мысли у Квини внутри все сжимается), но и все они лишатся особняка, а вкупе с ним – комнаты гнева, да и всей посуды.

Одной Богине ведомо, что тогда будет с Тэбби. Руби была подстраховочным планом для Квини. Да нет, черт возьми, это был единственный план их спасения. Впервые за все время Квини всерьез осознает, что они могут остаться без крыши над головой. И куда же им идти? Как быть с Тэбби?

Урсула находится в гостиной и тоже все слышит. Пока Иезавель не избавилась от гнева, сестрам нет смысла что-либо обсуждать. Снова что-то разбивается, и Урсулу уже начинает потряхивать, словно произошло небольшое землетрясение. Не в силах терпеть все это, она с трудом поднимается с дивана, упираясь в него обеими руками.

Пройдя в угол гостиной, она начинает перебирать пластинки, коих у них огромная коллекция. Найдя то, что искала, она кладет пластинку на круг, крутит ручку и аккуратно опускает иглу. Слышатся хрип и шипение, а потом игла извлекает из пластинки мелодию.

– Отгадай мелодию, – говорит Урсула, обращаясь к Квини. Это у них такая давняя игра.

Из рожка граммофона вырывается звук трубы, и Квини достаточно секунды, чтобы отгадать.

– Это Hellzapoppin [60] Луи Армстронга, – кричит Квини поверх звуков музыки.

Урсула молча поднимает вверх два больших пальца.

Вот уже Луи прохрипел первый куплет песни про готовую обрушиться крышу (низкий тембр его голоса вибрирует словно бур, добывающий нефть). Квини не выдерживает и улыбается, качая в такт головой и отбивая ритм ногой. О, она прекрасно помнит свой двадцать первый день рождения. Они тогда все вместе полетели в Квинз [61]. Помнится, Тэбби сидела сзади на метле, крепко вцепившись в Квини, так как до смерти боялась высоты и отказывалась летать одна.

Иезавель было всего пятнадцать, но уже тогда комната гнева не справлялась с ней. Ярость юной ведьмы была столь неуемной, что неодушевленные объекты не давали ей облегчения. И тогда она улетала в город, бродя по пустынным улицам в надежде натолкнуться на какого-нибудь злодея и помериться с ним силой.

И вот однажды ночью со сбитыми до крови костяшками пальцев она выбралась из глухого переулка после схватки с напавшим на нее бандитом. И тут ей повстречался красивый восемнадцатилетний музыкант Роско. Пораженный обликом Иезавель (кстати, он хотел прийти к ней на помощь, но быстро разобрался, что она в этом не нуждается), Роско рассказал, что на следующей неделе Луи Армстронг дает подпольный концерт в одном небольшом джазовом клубе. Роско пообещал провести Иезавель и ее друзей.

Ох, что это была за ночка! Роско провел всех сестер, включая несовершеннолетних Иезавель и Тэбби. После полета на метлах девушки прибыли в клуб раскрасневшиеся и пропахшие ветром. И они отплясывали всю ночь, и от песни Hellzapoppin буквально сносило крышу.

И вот сегодня, несмотря на общую тревожность, музыка производит нужный эффект и на остальных женщин. Понурые плечи Айви расправляются, напряжение уходит. Глубоко вздохнув, она проводит пальцем по браслету из лозы мандевиллы с красными цветками, что тоже помогает восстановить баланс. Лицо Табиты по-прежнему остается хмурым, но на пару отметок ниже по шкале хмурости.

Урсула снова присаживается на диван и морщится, хрустя пальцами, – у нее опять разыгрался артрит. Это не ускользает от внимания сестер. Айви роется в карманах, вытаскивает оттуда поочередно всякую мелочь, пока не находит баночку с мазью. Она протягивает ее Урсуле, и та, бормоча благодарности, начинает втирать мазь в костяшки пальцев. Комната сразу же наполняется ароматом древесного сока.

И тут какофония в соседней комнате стихает, дверь открывается, и в гостиную вваливается запыхавшаяся от своих экзерсисов Иезавель. Поняв, что никакого праздника не будет, она уже успела снять платье с кожаным лифом, переодевшись в свой привычный балахон. Из растрепанных волос она вынимает ручку от чашки, бросает ее в камин и спрашивает наигранно бодрым голосом:

– Ну что, угостимся коктейлями?

Вытирая со лба пот, она направляется к тележке с напитками.

– А можно мне чашечку чая? Желательно жасминового, – просит Айви.

– А мне безалкогольный коктейль, пожалуйста, – бормочет Урсула, не поднимая головы и продолжая втирать мазь.

Квини медлит: коктейль ей бы сейчас не помешал, но лучше остановиться на чем-то промежуточном – поэтому для себя она просит кофейный ликер. Главное, чтобы из-за стресса не разыгралась изжога, а то Айви начнет впихивать в нее свое жуткое варево из желтого вяза.

Когда все рассаживаются (все, кроме Руби, продолжающей дремать в сторонке), Иезавель отпивает немного коктейля и издает долгий, протяжный вздох.

– Ну и… – Иезавель старается не смотреть на сестер. – Какого хрена произошло?

27

Понедельник, 25 октября День

Этот вопрос словно ослабляет тугой узел эмоций, и Урсула мотает головой, давая волю слезам.