Ведьмы поместья Муншайн

Урсула щурится, вглядываясь в полученную комбина– цию:

– Не могу увидеть четкого ответа.

Тогда Квини снимает с носа Айви очки и передает их Урсуле:

– Надень, может, это поможет.

Хмыкнув, Урсула возвращает очки Айви.

– Мне это не нужно, Квини, – говорит она. – Просто листья дают противоречивое предсказание.

– В каком смысле?

– В ближайшем будущем я вижу одновременно успех и некую опасность.

– Спасибо, что хоть успех проглядывается, – говорит Руби. – Ведь это же хороший знак, разве нет? – Она обводит взглядом сестер в поисках поддержки. Иезавель протягивает руку и подбадривающе сжимает ее плечо.

Нет, Урсула ни в чем не уверена, но ведь Руби ждет ответа, и тогда Урсула пододвигает к себе хрустальный шарь из аметиста. Сестры знают, что во время гадания следует сохранять молчание, поэтому все затихли, позволяя Урсуле сосредоточиться. В двух каминах потрескивают дрова, комнату заполняет аромат жасминового чая, но, погруженная в себя, Урсула ничего этого не замечает, уставившись на переливчатый фиолетовый шар, который служит проводником в высшие сферы сознания.

Прошло пять томительных минут. Урсула продолжает глядеть на шар, а ведьмы выжидающе глядят на нее. Наконец Урсула моргнула и покачала головой.

– Что там? – тревожным шепотом спрашивают Квини и Руби.

– Опять два противоречивых посыла.

Все расстроенно вздыхают.

– Лучше довериться картам, – говорит Урсула. – Остальное можно отложить.

Поскольку этот день посвящен Руби, Урсула протягивает ей карты в мешочке из лилового шелка.

– Ты знаешь, что делать, – говорит она.

Конечно же, Руби знает. Она гадала сотни раз, спрашивая у карт, вернется ли, раскается ли ее неверный возлюбленный, а может, ей суждено повстречать еще более загадочного или более бессовестного ухажера. Руби берет в руки мешочек, закрывает глаза и мысленно формулирует свой вопрос, а затем, вложив в слова всю свою отчаянную надежду, произно– сит:

– Удачно ли пройдет ограбление?

Затем Руби достает из мешочка карты (они большего размера, чем обычные), неловко перетасовывает их, вытаскивает восемь карт и неохотно протягивает их Урсуле. При этом лоб ее покрывается потом, от волнения лицо становится серым.

Пока Урсула переворачивает карты и раскладывает их по правилам гептаграммы, Руби отворачивается и начинает нервно ходить от одного камина к другому.

Квини стоит за спиной Урсулы и пытается заглянуть ей за плечо, но та рычит:

– Отодвинься и не мешай.

Драматично всплеснув руками, Квини выпрямляется, но Урсула все равно чувствует на шее ее горячее дыхание. Все глядят на карты, давно знакомые картинки, словно в семейном альбоме. Эти карты они видели сотни раз, но не обладают даром ясновидения. Поэтому ведьмы кидают взгляды на Урсулу, ожидая ее вердикта.

В какой-то момент, сделав расклад, Урсуле хочется соврать. Мол, сегодня – неблагоприятный день для ограбления. Но ясно же, что Руби все равно не отступится. Недельная выставка в местном музее Ротшильдов подошла к концу, и эта ночь последняя, а потом коллекцию увезут.

Если не провернуть это дело сегодня, Руби полетит в другой город, а потом снова и снова, пока дело не закончится успехом. Поэтому, изучив карты, Урсула объявляет:

– Будет парочка небольших осложнений, но мы справимся.

Издав победный клич, Руби бросается к сестрам, и все обнимаются.

И никому даже в голову не приходит, что Руби неверно сформулировала свой вопрос.

40

Тридцать три года назад. Вечер ограбления

Айви наколдовала бурю точно в назначенное время – после заката и через полчаса после закрытия музея. Извилистые молнии разрывают ткань небесного пространства, и оно буквально трещит по швам. Окна музея сотрясаются от раскатов грома: кажется, это призраки банши [86] колотятся в стекла, требуя, чтобы их впустили. Застучали дробью тяжелые капли дождя. Иезавель стоит на углу здания музея в одной шубе, под которой почти ничего не надето.

Разумеется, шуба – из искусственного меха, Табита и не допустила бы иного, а вот нагота Иезавель – самая что ни на есть натуральная. Это она так подготовилась для встречи с охранником Джимми, уроженцем Бронкса. Джимми очень похож на брутального актера Роба Лоу [87], на которого Иезавель постоянно натыкалась в журналах о знамени– тостях.

Сегодня у них будет третье свидание, предыдущие два Иезавель устраивала в порядке репетиции. Может, она и не ученый вроде Айви или Квини, но ее вполне можно назвать исследователем с весьма оригинальной методологией.

Новыми деталями в сегодняшнем представлении стали, разумеется, буря, а еще какой-то непонятный юноша, зависающий возле дверей. Его шляпа надвинута на лоб, в руках газета, которую он пытается читать под дождем. Иезавель не нужны свидетели, это слишком рискованно, поэтому она стоит и ждет. И лишь когда юноша засовывает газету в карман и переходит улицу, Иезавель спешит к дверям.

Гремит гром, и стучать приходится громко. Наконец, за стеклянной дверью показался Джимми: с плотоядной улыбочкой он отстегивает от ремня связку ключей, и тогда Иезавель слегка раздвигает полы шубы.