Ведогони, или Новые похождения Вани Житного

Время близилось к полуночи: Деревня как вымерла. Костер развели на горе, подальше от забора. Златыгорка принесла воды из колодца, уверяя, что в ней отразилось созвездие Волосожары[47]. Ваня достал чародейные травы, положил в новую сковороду, залил звездной водой, накрыл решетом… Стеша посмотрела на часы и махнула рукой, пора, де, двеннадцать часов — и мальчик поставил вещу на огонь. А потом велел девочке переобуться в желтые лапти да накинуть на голову белое полотно, десантница поворчала–поворчала, но кроссовки да берет сменила — и совсем стала похожа на девчонку из Деревни. Ей надо было помешивать вещу и время от времени причитывать: «Пойду я в поле… Навстречу мне бежит Вихорь из чистого поля со своею негодною силою, с моря на море, через леса дремучие, через горы высокие, через долы широкие; и как он бьет травы и цветы ломает и бросает, так бы Соколина–дева била–ломала и бросала Змея лютого и до себя вплоть не допущала». Стеша бормотала заговор, хотя всё это казалось ей весьма сомнительным — неужто слова эти такие сильные, что зелье подействует и Соколина разлюбит того, кто ей мил?!

Процедил Ваня зелье сквозь брошенное колесо, десантница взялась за ушки котла, зажмурила разные глазки — и мальчик повел ее к башне. Хорошо, что идти-то недалече. Как Ваня и велел, меж собой они не разговаривали, дескать, ежели хоть словечко промолвишь — всё насмарку. Ежели сплеснешь вещу — тоже пиши пропало…

Включил мальчик фонарик — и ведет Степаниду Дымову под ручку, где какая кочка или выбоина, щипками предупреждает… И вдруг соловей слетел Ване на плечо и зачивиликал:

— Ой, убивают! Ой, Златыгорку убивают! Убьет, гад, хозяюшку нашу! Ой, на бой она снарядилася, полетели–ко скорей — может, вместе одолеете супостата!

Ваня споткнулся, чуть десантницу не уронил. — Но — ура! — не сплеснулось вещее варево! — и ни словечка не проронил, даже не охнул!

— Чего ты молчишь-то, падаль? — выдал целую трель соловей. — Али воды в рот набрал? Али травы забудьки нажрался, язык наш понимать перестал?!

Молчит Ваня, думая про себя: панику разводит птица. Непонятно, с кем надумала сражаться посестрима, - но только не родился еще тот, кто одолеет могучую девушку. Хорошо Стеше — ничегошеньки не разумеет, чего гуторит соловей. А тот уж из себя выходит, драться изготовился — крылышками в лицо метит, того ведь гляди глаза начнет выклевывать! Ваня знаками показывает злой птахе, дескать, веща у нас в котле, вон башня — нам туда, сию минуту поднимемся наверх, спроворим дело - и бегом за тобой! Погоди, дескать, ради Бога, чуток! Нет, ничего не понимает птица, махнула разочарованно крылышком, напоследок покрыла Ваню такой отборной вороньей бранью, что у мальчика уши повяли, — и сломя голову улетела. Но из-под тучи напоследок донеслось:

— Ежели надумаешь, стервец, так прилетай на поле, под которым Змеиный ход, тама–ко они!

А Ваня, прибавив шагу, но стараясь глядеть под ноги, чтоб опять не споткнуться, ведет слепушу… Вон и дверь в башню… Постучал три раза, пауза… три стука, пауза… а после еще раз — как договаривались. Открылась на знаки дверь — там уж их няньки да мамки встречают, светят факелами, подхватили девочку под другую руку. Ох, по лесенкам-то тяжело с закрытыми глазами подыматься, и ступеньки-то никак не кончаются… Как бы не грохнулась десантница да не разлила вещее варево!

Но с грехом пополам одолели крученую лестницу, поднялись на верхотуру, вошли украдкой в горенку Соколины, а девушка-то спит, раскинулась, ничего не чует… Вынул мальчик пахучий базилик из-за пазухи, окунул в котел, который Стеша держала, — и окропил девицу, так что та спросонок-то заверещала! Теперь уж Степанида Дымова могла распахнуть глазки. Соколина-то раскричалась, чего вам, дескать, тут надо, выдворять принялась из башенки…

Няньки да мамки бросились к Соколине, успокаивают, для твоего же блага, де, стараются, чужане! Ваня велел Стеше вылить вещу в бочку с колодезной водой, стоявшую наготове, помешала девочка зелье своей девственной рукой, покрыла бочку белым полотном со своей головушки — вот и всё, дальше уж не их дело. Теперь мамки да няньки искупать должны в чародейной воде Змееву полюбовницу…

Дернул Ваня десантницу за руку, побежали, де, — и помчались они вскачь по башенной лесенке, а на бегу-то мальчик принялся пересказывать соловьиные вести.

Глава 6. Златыгорка и кузнецы

На какую уж битву отправилась посестрима — не могли ребята взять в толк. А вдруг Змей объявился, да не такой, что днем человеком бывает, — ведь уж рассвело, розовые облака восточную сторону расцветили! — а круглосуточный, навроде Горишняка?.. Не из Деревни, выходит, Змей-то, как они было подумали, — чужой, вражий! Зоритель! Да, скорее всего, так! Кого еще могла испугаться Златыгорка? Или не посылала она соловья за помощью, а сам он полетел?!