Ведомственный притон

— Вы меня спросите, почему картоном? Да потому, что картон-то — бумага! А бумага, не знаю, как теперь, а по старым законам не считалась «техническим средством» или инструментом. Значит, и статья за кражу — без всяких там отягчающих обстоятельств. Может быть, я просто баловался, а дверца возьми да сама и откройся!..

— Дед, помолчи хоть секунду! — попросил Фочкин. — Мы с тобой потом еще успеем наговориться. Ну что там, Катышев?

— Неблагодарные вы люди, оказывается, — обиделся Пантелеич и замолчал.

— Да хрен его знает! — сказал Катышев, не отрываясь от бумаг. — В темноте ни черта не видно.

— Могу посветить, — предложил Пантелеич, извлекая из чемоданчика фонарик.

— Не стоит, заберу все эти папки, а потом разбираться будем. Все, мужики, убираемся.

Фочкин заглянул в сейф через плечо Катышева и, увидев пачки с американской валютой, только охнул.

— Может, возьмем по пачке. Кто заметит? — предложил он осторожно.

— Премию получишь в рублях, — ответил Катышев. — Дед, закрывай калитку!

— Полуярова надо обрадовать! — вдруг напомнил Фочкин.

— В машине обрадуем! — вынимая из кармана сотовый телефон, чтобы связаться с Золотаревым, отмахнулся капитан. — Уходим, уходим!

Заранее заготовленная эсэмэска улетела к Золотареву, и теперь все понимали, что, пока они доберутся до спальни с открытым окном, через забор будет переброшена новая партия котов. И, если доведенные до бешенства охранники еще не успели посадить собак на цепь, на территории особняка с новой страстью разгорится собачья охота.

Готовый выпрыгнуть на улицу первым, Фочкин открыл створки. Он уже стоял под окном, готовый помочь Пантелеичу, но в этот момент мимо стрелой пронеслась кошка и стремглав забралась на раскидистую яблоню. Лай собак раздавался за домом. Скорее всего, они были заняты преследованием других котов. Оставалось время, чтобы Пантелеичу № Катышеву спрыгнуть вниз и успеть добежать до забора. А там уже держи-свищи! Но медвежатник, загородив проход капитану, стоял в проеме окна и со страхом вертел головой из стороны в сторону. И, когда он уже был в руках Фочкина, из-за угла вылетела огромная псина. Не обращая внимания на чужаков, она с ходу попыталась влететь на дерево. Попытка оказалась неудачной, и азиат разразился неудержимым лаем. Фочкин и Катышев, уцепив сопротивляющегося старика с обеих сторон, в обход яблони поволокли его к забору. И, когда от дома до ограды оставалось лишь полтора десятка метров, в лунном свете объявились трое охранников. Оторопевшие, они несколько секунд вглядывались в фигуры незваных гостей, и только потом один из них, опомнившись, во всю глотку издал боевой клич. Добираться До спасительного забора, так же как оказывать сопротивление людям, вооруженным пусть даже газовым оружием, было нереально. Да и обе собаки вот-вот готовы были прекратить бессмысленную охоту на котов, расположившихся на деревьях. Путь к отступлению оставался лишь один — забраться самим и втащить старика в окно. Но в последний момент Катышев разглядел в фундаменте особняка открытую металлическую дверцу. Скорее всего, это было подвальное помещение, в котором иногда запирали свирепых овчарок. Он потянул за собой ничего не соображающего от страха медвежатника. И через мгновение все трое оказались внутри подвала. Нащупав увесистую щеколду, Катышев задвинул ее до отказа. Точно такой же лязг раздался и снаружи. Дикий хохот празднующих победу охранников огласил весь участок.

Только оказавшись в полной безопасности от собачьих зубов, старик пришел в себя. Луч от его фонаря пробежал по стенам сырого помещения и, остановившись на пляжном шезлонге, тут же умер.

— Надеюсь, — услышали Фочкин и Катышев из кромешной темноты голос старика, — при выходе травить собаками не станут.

— Не станут, — спокойно согласился Фочкин. — Нас тут всех вместе или подожгут или подорвут. Заодно с документами.

Из глухой темноты послышалось бульканье из бутылки.

— Это не страшно! — наконец отозвался старик. Теперь голос его казался совершенно спокойным. — Вот, помню, на заре перестройки забрались мы в один кооператив и выгребли почти три миллиона рублей. Так нас тоже не милиция, а бандиты обложили. Но мы забаррикадировались и сидели спокойно, поджидая ментов. Знали, что охрана ни черта не сделает. Если взорвут, то вместе с деньгами. А что они, дураки, свои деньги по ветру пускать?

— Костя, — послышался голос Фочкина. — Звони же Золотареву!

— Давно бы уже позвонил, да телефона нет. Видимо, обронил, когда из окна выпрыгивали. Давай лучше посмотрим, что в папке. Дед, одолжи-ка фонарь…

37

Дзись-Белоцерковский встретил Полуярова довольно приветливо. Полковнику даже показалось, что он ничего не знает о гибели своей помощницы Татьяны Федоровны Черемисовой. Не переставая следить за передвижениями Белоцерковского, Полуяров дожидался момента, чтобы напомнить председателю конкурсов красоты о судьбе Мамки-Таньки. И, когда Белоцерковский, усадив гостя в глубокое кожаное кресло, предложил кофе с коньяком и лимоном, полковник с радостью согласился.