Ведун поневоле

Следует сказать, что данный, тяжелый и гортанный язык степей я выучил в обсерватории, причем намного быстрее, чем пра-язык атлантов, благо, что Феофан, ко всем своим прочим талантам, был еще и полиглотом, любящим новые, трудные наречия. Это позволило отточить необходимую плавность речи в длительных беседах со старцем, хоть, что для меня, что для наставника язык был принципиально нов, поэтому за качество и правильность произношения я не ручаюсь, до сей поры.

Обращение по-монгольски возымело должный эффект. Пятерка хорошо вооруженных степняков медленно и насторожено встала из травы, все еще держа наготове обнаженные, кривые сабли и несколько скрученных арканов.

Враждебность в кристаллах степняков если и присутствовала, то не являлась самоцелью пришедших к ручью, людей (скорее простое и даже детское любопытство), что вызывало слабую надежду на диалог.

Тем не менее, драку я решил предвосхитить:

– А вот это вы зря, братцы, сабли и веревки изготовили, – произнёс я, указывая широким концом ятагана на один из арканов в жилистых руках воина, – поверьте, что ни смотря на мою худобу шансов у вас очень немного!

– Приветствую тебя, урусут! – после недолгого молчания произнес молодой монгол, одетый в легкие, синие ткани, видимые под доброкачественной, прочной кольчугой с элементами серебряных и золотых украшений на пластинчатых наплечниках, – что забыл в степях наших? Вы же, русы, что медведи, из леса без нужды не выезжаете.

– Я с посольством к хану вашему еду, – на ходу принялся сочинять я более– менее правдоподобную версию, поспешно надевая штаны, – да вот от своих отстал изрядно!

– И что за посольство? – недоверчиво спросил меня молодой и видимо знатный монгол.

– Самого пресветлого князя Новгородского Александра Ярославовича Невского! Я его верный слуга.

– Князь Искендер… – на свой лад перековеркал имя степняк, задумчиво растягивая слова,– Наран! – спросил он ближайшего своего соратника, – слыхал о таком?

– Нее, – лениво протянул монгол из свиты.

– А ты, Мэргэн? – не унимался юный предводитель небольшого отряда.

– И я нет! – не менее лениво, по степному обычаю, ответил ему второй подчиненный.

– Вот что урусут! Я своего хана чту и велел нам он ни посольства, ни купцов едущих в Каракорум, не трогать. Однако свою принадлежность к названному посольству тебе еще предстоит подтвердить , ибо, как знать, может быть ты являешься обычным проходимцем или разбойником или бежавшим пленником ,коих по степи бродит в избытке. Поэтому поступим вот как, – рассудил юный монгол, – ты поедешь со мной до столицы степей ибо я все равно сопровождаю в том направлении богатый караван, но за это ты мне дополнительно заплатишь серебром али золотом за защиту, после того как я в целости и сохранности доставлю тебя туда. Если не согласишься, то мы немедленно заберем всё, в назидание прочим беспечным слугам, посмевшим отбиться от стремени своего хана! А уж в столице, представители Искендера подскажут – лжешь ты, или говоришь правду!

– По рукам! – легко согласился я на предложение монгола, невольно поражаясь властной манере разговора последнего, которая так не вязалась с его юными годами, – но для начала яви и мне вежливость, ибо не мешало бы представиться, чем закрепить наше знакомство. Меня, например, Гамаюном величать.

– Меня Цыреном, – коротко представился монгол, – Собирайся! Дорога не ждет.

Цырен резко закончил разговор и, махнув своим спутникам, первым убрал обнаженный клинок в ножны.

Взобравшись на коротконогих, длинношерстных коней, без привязи дожидавшихся своих хозяев неподалеку (копыта были обернуты кусками ткани и шкур, что обеспечивало бесшумный ход животных на охоте – именно по этому фактору я понял, что монгольский разъезд наткнулся на меня случайно, выискивая у ручья пернатую дичь) отряд неторопливо дождался меня и окружив полукольцом, направился по неприметной тропе, петляющей между невысоких холмов.

Чтобы мне не казались их действия странными или враждебными, подле меня, стремя к стремени, по правую руку пристроил своего коня Цырен, которому я немедленно, не проронив ни слова, передал полный кошель серебряных монет.

– Конь никчемный! – поцокал языком знатный степняк, принимая плату, – дойдем до лагеря каравана, я тебе монгольского подарю, а этого впрягу в телегу. Там ему самое место.

– Ловко же ты все решаешь за других, братец! А если мне мой конь люб?

– Это моя земля, урусут и я с девства привык повелевать. Я сын очень знатного воина и ты должен быть рад, что встретил столь значимого человека на пути. Без моего решения мои спутники просто вспороли бы тебе брюху, намотав кишки на сабли, совершенно не задумываясь о делах Золотой Орды и следуя только древнему закону Ясы! (свод законов Чингиз-хана, созданный им для своей паствы).

– Да? Ну, тогда спасибо тебе Цырен, – без тени иронии поблагодарил я своего юного покровителя, ибо драться не был заинтересован совершенно, – но что вы делали у ручья?