Ведуньи из Житковой

Но это было не единственное, что отличало их, Сурменовых, от тех, кто жил внизу, в Гро-зенкове. Со временем Дора начала замечать и многое другое. Например, то, что их дом год от года выглядел все более приземистым, в отличие от соседских или уж тем более от новых домов вокруг площади в Старом Грозенкове, где жили ее одноклассники. Она стала обращать внимание на свои юбки, блузки из сурового полотна и чулки, в которые одевала ее Сурмена, и на грубые башмаки, совсем не походившие на кроссовки остальных детей. А еще она заметила, что из тех обитательниц Копаниц, что каждое воскресенье ходят в костел, в национальные костюмы теперь одето всего несколько женщин. Нынче преобладали те, кто постукивал, сидя на храмовых скамьях, каблуками лодочек или поправлял стрелки на новых брюках. Когда-то Дора едва могла разглядеть алтарь из-за разноцветных платков и чепцов с алой вышивкой, теснившихся один подле другого, а сейчас вид ей загораживали высокие прически-перманенты.

Эту разницу невозможно было не замечать. Вдобавок многие этого и не хотели. Лощеные сыночки и надменные доченьки относились к ней свысока, ухмылялись и дразнили: Дора обманщица, Дора ангелочек. Так что, она тоже когда-нибудь станет колдуньей? И хохот, тот самый, детский, который настигает тебя повсюду, и свист веток в мальчишеских руках, и свист камней. И — одиночество. В одиночестве взбиралась она на их пустошь, а за спиной у нее оставался новый Грозенков с новыми домами, с новым шоссе, по которому одна за другой ехали в Тренчин машины, с людьми, обживавшими новый мир, такой далекий от их мирка, где всем заправляла Сурмена, подчинявшаяся лишь законам церкви и природы.

— Тетенька, зачем ты зовешь к себе этих людей? — несчастным голосом спросила Дора, вернувшись в тот день из школы после сцены с учительницей.

— Я никого к себе не зову, они сами приходят, — удивленно ответила Сурмена.

— А почему они не ходят в среду к доктору в медицинский центр? — продолжила расспросы Дора.

— Лекарства, Дора, не от всего помогают, — терпеливо объяснила Сурмена.

— А твои заговоры помогают?

— Да, от многого они лечат лучше, чем те, что по рецепту.

— Но сейчас уже так не делают… Все ходят к врачу, а кто не ходит, того поднимают на смех, потому что его облапошили.

— Кто облапошил?

Дора замялась. Ей не хотелось произносить это вслух. Но потом она все-таки произнесла, запинаясь:

— Обманщицы из Житковой.

— Так ты думаешь, я обманщица? — резко, словно от удара кнутом, вскинулась Сурмена, и в ее голосе прозвучала боль. Дора потупилась.

— Нет. Нет. Просто сегодня уже так не делают. Сегодня идут к врачу.

— А если врачи выучились не всему?

Дора ужасно изумилась:

— Как это — не выучились? Для этого же есть книги. А если кто-то уже доктор, значит, он все их выучил. Разве нет?!

Сурмена горько улыбнулась, достала из буфета жестяную кружку и медленно проковыляла через комнату. Потом потянулась к полке над окном, за одной из бутылок самогона, что стояли там длинной чередой. Дары копаниц-ких посетителей. В кружку с бульканьем полилась прозрачная жидкость.

— То, что кто-то доктор, не значит, что ему все известно! Всем докторам, которых я знаю, и лучшему, и худшему, неизвестно даже самое главное — что болезнь тела — это одновременно и болезнь души. Это было первое, чему научила меня мать, а они так до сих пор до этого и не докопались. Так как же они могут знать обо всем лучше, чем я? Или Ирма? Или Катержина? Ответь!

— Врачи выписывают лекарства, и они помогают!

— Лекарства? А кто может заглянуть в них? В эти плоские белые таблетки, которые делают на какой-то фабрике и которые могут разве что отпугнуть болезнь?! Я не взяла бы их в рот, даже если бы мне их туда пихал священник, прости мне, Господи, такие слова! И как может доктор, когда ты сидишь в его вонючем кабинете и тебя уже гонит прочь медсестра, вообще понять, что тебя на самом деле мучит? Да там и Богу страшно бы стало, а если так, то как бы Он смог тебе помочь?

— Но там же не Бог должен помогать, а врачи!

— Девочка моя, кто ж тебе такое наплел? — вздохнула Сурмена. — Или ты забыла, что самое главное — это вера?! Бог — он повсюду, и за спинами этих докторов тоже. Но те, кто ходит к ним за советом, верят в их, а не в Божью помощь! Неудивительно, что им приходится часто туда возвращаться.

Сурмена в раздражении тряхнула головой и сделала несколько больших глотков.

— Но, тетенька, ведь это не так, Бог не лечит, он не умеет выписывать рецепты! Это все врачи!

— Не говори так! Бог лечит, но иначе, чем ты думаешь. Лечит верой, что ты отдашь свою боль, что избавишься от нее. С помощью чего-то, о чем известно, как оно подействует. Когда именно и на кого как. И это длится столетиями. Чем, по-твоему, люди лечились, когда пилюль еще не было? Травами! И верой в них!

— Тетенька, но ведь сейчас новая эпоха!

— Какая еще новая эпоха? Такая, в которую травы потеряли свою силу? И слышать ничего не хочу!