Ведуньи

– Ты разве ничего не слышала? – сказал он.

– Я уж давно деревенских сплетен не слушаю, а сюда пришла, чтоб камешек подходящий найти да в речке утопиться.

Над головой неторопливо катились тяжелые облака, навстречу им от воды поднимался туман.

– Но ведь случилось нечто ужасное… Погоди-ка, что ты тут найти хотела?

Молли быстро глянула на него и отвернулась; ее зеленые глаза были полны слез.

– Я, наверно, слишком малодушная, – тихо сказала она. – Набрала полные руки камней и застыла у воды, пока все их туда не побросала, вместо того чтобы самой броситься. Ничего, я другой способ найду, полегче.

И она как-то странно то ли рассмеялась, то ли икнула. Потом вытерла глаза, но слезы все продолжали течь у нее по щекам.

– Но… зачем тебе в воду-то бросаться? – изумился Дэниел.

– Не могу я тебе рассказывать. Стыдно мне очень.

Оба помолчали. В тишине был слышен лишь плеск речной воды, стук первых капель дождя по земле и невнятный шепот Энни. Только сейчас Дэниел сумел расслышать в ее шепоте кое-какие отдельные слова, хотя особого смысла в них и не обнаружил. «Он приходил, приходил. У меня тоже эта отметина есть» – вот что Энни повторяла снова и снова.

– Ну, Молли, вряд ли это настолько ужасно, что и рассказать невозможно, – сказал он.

– Ты добрый. И вообще… Это ведь должен был быть ты! Если бы это был ты, тогда все было бы хорошо, но ты выбрал другую. А я ужасно разозлилась, а он сказал, что меня любит, хотя сразу было понятно, что он врет, но мне так хотелось, чтобы это была правда, мне так хотелось, чтобы хоть кто-нибудь меня любил… и потом, это всего один раз случилось. А теперь он ни за что…

И Молли, уронив голову на руки, разрыдалась. Дэниел, пытаясь разобраться в загадочной путанице ее слов, догадывался, что кое в чем, видимо, виноват и он сам, но он никак не ожидал, что Молли окажется в столь безнадежном положении. Да разве мог он, слабый ничтожный человек, причинить кому-то столько боли? Хотя в последнее время он не раз вел себя неправильно: отказал Молли, не смог прийти на помощь Филлис. Его слабость виновна в том, что он приносит беду всем, с кем соприкасается.

– Я даже колдовское зелье пить пробовала, только оно не подействовало, – сказала Молли. – Неужели тебя и впрямь та молодая ведьма заколдовала? Заставила тебя именно ее полюбить?

Она смотрела на него, руками вытирая катившиеся по щекам слезы и шмыгая носом.

Дэниелу хотелось сказать: «Нет, что ты! Сара совсем не такая, зря вы все так о ней думаете», но в ушах у него все еще звучали странные слова, которые он расслышал в шепоте маленькой Энни. Он не сомневался, что у братца Сары и впрямь было злодейское нутро, и свидетельством тому жуткое убийство преподобного Уолша. Стоило ему закрыть глаза, и перед ним вставало растерзанное тело священника. А ему-то самому разве этот дьяволенок не обещал сущий ад устроить? Разве не призывал он на помощь демонов для осуществления своих гнусных деяний? Разве царапина у Молли на лбу не служит доказательством колдовства, к которому прибегла Сара, когда так передвинула ветку, чтобы Молли непременно об нее споткнулась?

В голове у Дэниела крутились его собственные слова: «Если я околдован, то так тому и быть».

Даже когда он себя не помнил от любви к Саре, все равно в глубине души чувствовал, что без колдовства здесь не обошлось, что она, избрав своей жертвой его слабую душу, прибегла к помощи темных сил, чтобы завоевать его любовь, и он сам ей это позволил.

За спиной у него вдруг раздался жуткий крик. Он и Молли тут же вскочили, а Энни так и осталась сидеть, продолжая что-то шептать и скатывать на земле клубок из собственных волос. Это была Сара.

– Ты! – снова крикнула она, глядя на Молли.

И Дэниелу показалось, что она сейчас обрушится на них обоих с яростью грозового ливня. Молли бросилась бежать, но Сара тут же нагнала ее и встряхнула, как зверь встряхивает пойманную жертву. Молли упала на колени.

– Не надо, перестань, – пролепетала она сквозь слезы. – Пожалуйста, прости меня!

– Значит, это ты меня выдала? – Голос Сары звучал угрожающе, точно глухое рычание. – Ты сказала Гэбриелу, верно? – Она схватила Молли за волосы и снова сильно ее встряхнула. – Верно ведь?

Молли зарыдала.

– Ты отняла у меня их обоих, хотя Гэбриел тебе и нужен-то не был, – сказала она, – но ты все равно своими чарами его опутала, просто чтобы он мне не достался. Да, это я ему сказала. Прости меня, только, пожалуйста, не проклинай!

Сара за волосы подтащила ее к себе и, почти касаясь ее лица своим лицом, прошипела:

– Ты рассказала Гэбриелу, и он убил Сета. А люди во всем обвинили Джона, и теперь мой брат мертв. Это-то ты хоть понимаешь? Мертв! Его убили, потому что ты все выболтала!

Дэниел протянул было руку, надеясь как-то усмирить бешеный гнев Сары и защитить Молли, и лишь в этот миг до него дошел смысл произнесенных Сарой слов: Джон мертв, его убили. Дэниел чувствовал, сколь сильны ужас и гнев, владевшие Сарой, и все же не мог не признаться самому себе, что дышать ему стало легче и уверенней, когда он понял, что проклятый дьяволенок уже не сможет до него добраться.