Ведуньи

Все это он произнес почти скороговоркой, так что Дэниел почти ничего не успел понять. Значит, Сара призналась священнику? Однако странно. Каким образом их пути могли пересечься? Не говоря уж о том, что вряд ли Сара стала бы открывать сердце малознакомому человеку. Она никогда даже не упоминала об Уолше. Они с Дэниелом никогда и никому из внешнего мира о своей любви не рассказывали, тем более членам своих семей. И до сегодняшнего утра Дэниел был совершенно уверен, что Сара никому об этом и не скажет.

– Вы, несомненно, выбрали для себя тернистый путь, сын мой, однако я для того и существую, чтобы помочь вам, вмешавшись в это дело и выступив на стороне влюбленных и, разумеется, на стороне всемилостивого Господа нашего, ибо Он намерен соединить вас, чистых душой и телом, и помочь вернуться в лоно семьи тем, кто до сих пор пребывал в числе изгоев.

Дэниел молчал и, прищурившись, вглядывался в лицо священника, но видел его плохо. Яркий свет солнца, находившегося как раз за спиной у преподобного Уолша, слепил его. Плохо понимал он и смысл тех слов, которые только что услышал, и это его тревожило. Тревога Дэниела передалась и волам, и они тоже забеспокоились. И священник наконец-то умолк и чуть отступил назад.

– Я не… – Дэниел не договорил и с опаской огляделся. Рядом никого не было, подслушать никто не мог, но он все же понизил голос: – Так Сара вам призналась?

Уолш с энтузиазмом закивал:

– Это так, так, и я был очень впечатлен и ее признанием, и тем, как к нему отнеслись ее родные. И я очень рад, что она сумела выбрать того единственного, который обладает самыми лучшими человеческими качествами – добротой и чистотой души. – На лице священника расцвела широкая улыбка, но довольно быстро погасла, и он сказал: – Впрочем, имеются и определенные трудности, о которых ты и сам, конечно же, догадываешься. Но я поговорю с твоим отцом, и мы, безусловно…

– С моим отцом? – И Дэниел невольно шагнул к священнику, вытянув вперед руку и словно пытаясь его от этого поступка удержать. Он сразу представил себе, в какую ярость придет отец, узнав, кого его сын выбрал себе в жены. Сару, эту отщепенку из семьи изгоев! После этого на ферме им будет делать нечего. Значит, остается только лачуга Хейвортов. Значит, придется жить в нищете, питаться чужой пахтой и все время видеть этого проклятого дьяволенка. Дэниел сглотнул застрявший в горле тошнотворный комок и воскликнул: – Нет, пожалуйста, не делайте этого!

Преподобный Уолш, страшно смущенный, только головой покачал:

– Но тогда как же нам убедить твоего отца, что этого союза желает сам Господь?

– Я не думаю… Вряд ли его вообще можно будет убедить.

Воцарилось молчание, лишь недовольно мычали волы. Один из них опорожнил кишечник прямо к ногам священника, но тот, словно ничего не замечая, грозно спросил:

– Значит, ты просто играешь с этой девушкой? Водишь ее за нос, используя для ночных услад, а потом бросишь? Я был более высокого мнения…

– Нет, нет, что вы! Я… мы хотим всегда быть вместе. Но я… пока не знаю… как все это устроить. Да мы и сами пока не так уж много нашу будущую жизнь обсуждали.

– Ты боишься, что твой отец ваш брак не одобрит? – напрямик спросил священник.

Между ними в воздухе висел, гудя, толстый неповоротливый шмель. Потом он перелетел на цветущую крапиву, и Дэниел, проследив за ним взглядом, сказал:

– Я не просто боюсь. Я совершенно уверен, что мой… Нет, мой отец никогда этого не допустит!

– Но ведь теперь у тебя есть я. И я непременно постараюсь вас защитить. Постараюсь убедить его. Я знаю, что самим Господом был избран, чтобы решить эту задачу, а значит, неудачу я никак не могу потерпеть.

Пребывая в полнейшей растерянности, Дэниел тем не менее понимал, что ему нужно немедленно остановить священника.

– Вы очень добры, и у меня просто слов не хватает, чтобы выразить свою благодарность за то, что вы приняли в нас такое участие. Это так неожиданно – получить союзника в вашем лице, – совершенно искренне сказал он. – Но нельзя ли… нельзя ли все же попросить вас немного подождать? Не стоит вам прямо сейчас объясняться с моим отцом. Лучше мы с вами еще раз все как следует обсудим и, несомненно, найдем наилучшее решение.

– Пожалуй, ты прав. Спешить действительно некуда. Возможно, мое стремление исполнить волю Господню заставило меня проявить излишнюю торопливость. Со мной время от времени такое случается, мне не раз об этом говорили. – Уолш положил руку юноше на плечо. – И я, конечно же, не стану тебе мешать; в первую очередь тебе самому, разумеется, нужно попробовать с этим делом разобраться. Но если тебе понадобится какая-то помощь, непременно приходи ко мне. А также – когда сочтешь, что пора нам как-то объясниться с твоим отцом.

И преподобный Уолш повернулся, чтобы уйти, но тут же угодил ногой прямо в кучу свежего навоза. Впрочем, он сделал вид, будто ничего не заметил, и бодро двинулся к своему дому. Дэниел еще долго смотрел ему вслед, пытаясь собрать воедино все мысли, возникшие во время этого разговора. Впрочем, волы не дали ему особенно много размышлять, и он повел их на поле.