Вега — звезда утренняя

А кроме того… именно сейчас, когда я с тревогой смотрел на тихий, ласково плещущий о берег Дон, я все сильнее чувствовал, как сроднился с этой капризной рекой, с Панфилычем, Настей. Словно наяву встало передо мною ее лицо с припухшими обветренными губами. Как тут уедешь? Нельзя не помочь ее трудной любви…

Ночную тишину неожиданно нарушили громкие крики:

— Перевоз…

— Эй, перевозчик, заснул, что ли?..

Припозднившиеся путники вызывали паром. Эхо гулко разносило по окрестностям их требовательные голоса. Где-то в камышах, совсем недалеко от меня, тревожно вскрикнула разбуженная утка.

Над лесом все выше поднималась луна, и золотой след ложился на воду. Рассекая его, от противоположного берега отчалила лодка. Я присмотрелся: Юрка? Лодка медленно, рывками, двигалась к нашему берегу.

А у перевоза все шумели люди, вызывая паром…

ВЕГА — ЗВЕЗДА УТРЕННЯЯ

1

За стеной пронзительно зазвенел и тут же захлебнулся будильник. Должно быть, его спрятали под подушку. Но Даша уже поднялась с постели.

Радостно глядя на солнечный луч, пересекавший комнату, набросила сарафан и сунула ноги в туфли. Затем, чувствуя в теле бодрую, озорноватую силу, она на цыпочках пробежала мимо спящей матери в коридор.

Спрятавшись за приоткрытой дверью, Даша наблюдала за комнатой, в которой обитал их жилец — Алексей Костриков. Вот он вышел, прислушался к теплой домашней тишине, стоявшей вокруг, и укоризненно покачал головой. Потом тихонько постучался к ним:

— Послушайте, Дарья Сергеевна, пора… все царство небесное проспите.

Никто ему не ответил, и он осторожно заглянул в комнату. Тотчас же лицо его вытянулось, а взгляд стал растерянным.

Даша обрадованно засмеялась и, закрыв рот ладошками, выбежала на крыльцо.

Плескаясь под рукомойником и вздрагивая от колкой, холодной воды, она думала: хорошо, что Костриков поселился именно у них.

Теперь в строгих, неприютных комнатах, где вдвоем жили Даша и мать, стало шумно и по-настоящему запахло жильем. А самое главное — ей радостно было слышать громкий голос Кострикова.

Даша и Костриков были сослуживцами, оба работали в опытном лесничестве. Дубовый массив лесничества начинался прямо в черте города, и если посмотреть с крыльца, то можно увидеть на горе первые ряды зеленых столетних великанов. Они были хмуры и кряжисты, словно былинные богатыри. А в узких голубоватых просветах между ними краснела черепичная крыша здания лесничества.

За спиной послышались твердые мужские шаги. Даша торопливо слизнула с губ блестящие, как алмазинки, капли воды и обернулась:

— Ну, так кто же из нас соня, Алексей Тимофеевич?

Костриков ничего не ответил, только посмотрел на Дашу долгим ласковым взглядом.

Даша вспыхнула и торопливо сказала:

— Алексей Тимофеевич, умывайтесь и живо за стол.

Раньше Даша удивлялась, когда про какого-нибудь человека, желая нарисовать его портрет, коротко говорили: у него настоящее русское лицо. Что это означало?

А вот теперь она знала: такой человек должен быть голубоглазым, широкоскулым и добрым. Таким, как Костриков.

Сама Даша была полной его противоположностью — худенькой, темноволосой и большеглазой. Эти внимательные глаза чудесным светом освещали все ее смуглое лицо, делая его в одно и то же время и задумчивым и чуть лукавым.

2

Последние дни небо было серым, до свинцового оттенка, и от этого очень неприятным. Но сегодня наконец-то июнь взял свое. В небе прорезались голубые окна, и сразу потеплело. Солнечные зайчики от многочисленных луж запрыгали на стенах домов. Радостные скворцы пели на деревьях, одетых в зеленые облака листвы.

Костриков и Даша решили идти в лесничество пешком. Даша давно мечтала об этом. Ей так хотелось показать Кострикову свой городок! Она то и дело брала Кострикова за руку и тянула с дороги в сторону: показывала ему белую школу с пушистыми елями у окон, где она когда-то училась; потом больницу, где работал ее покойный отец, врач; просторный и тенистый парк. Костриков послушно шел за Дашей, и по его глазам было видно, что все это ему очень нравилось.

Но когда они вышли на окраинную улицу, за которой весело зеленел луг, лицо его неожиданно изменилось, и он хлопнул себя по лбу.

— Что с вами, Алексей Тимофеевич? — спросила удивленная Даша.

— Беда, Дарья Сергеевна! Заговорили вы меня совсем, — сказал Костриков растерянно, — и, кажется, из-за вас я обманул людей. Эх, досада!

— Каких людей?

— Из Чигорака должны были за мной люди заехать… но я, как видите, их не подождал…

Даша озабоченно посмотрела на растерянного Кострикова и вздохнула. Она почувствовала себя виноватой. Потом подумала, щуря глаза, и сказала:

— А вы не расстраивайтесь. Не застанут дома, приедут в лесничество.

— В том-то и дело, что я не хотел этого…

Даша мельком взглянула на Кострикова и увидела, как его мягкое и милое лицо стало упрямым и некрасивым. И тут же вспомнила, что у Кострикова в последнее время участились стычки с Василием Евдокимовичем Подрытовым, исполняющим обязанности директора опытного лесничества.