Веганы против мясоедов. В поисках золотой середины

В более теплых южных районах количество растительной пищи у этих сохранившихся первобытных племен уже стремится к 30–40 %. И что очень показательно, во всех случаях контакта подобных первобытных племен с другими народами и системами питания (или в случае миграции в другие климатические зоны) доля растительных продуктов всегда резко возрастала и оставалась неизменно высокой в дальнейшем.

Подобную «растенизацию» первоначально мясо-белковых диет можно, кстати, наблюдать и на примере гораздо более крупных популяций. Так, например, народы и племена засушливых степей от Монголии до Каспийского моря, которые изначально придерживались исключительно мясомолочной диеты, в ходе миграции и завоевательных походов очень быстро перенимали от других народов привычку включать в свою диету существенный объем растительной пищи.

Но тем не менее для чистоты эксперимента давайте рассмотрим рацион тех небольших северных народностей, у которых до сих пор основным пищевым продуктом являются мясо и рыба, и попробуем оценить влияние такой диеты на работу пищеварительной системы и на здоровье в целом. Но, оказывается, и это сделать совсем непросто.

Прежде всего, все северные племена, которые до сих пор потребляют минимальный объем растительной пищи, все равно не могут считаться мясоедами в чистом виде, так как существенную часть их рациона составляет морская рыба, белок которой усваивается быстрее и не так опасен, как белок красного мяса.

Кроме того, как бы странно это ни звучало, даже в таких экстремальных условиях северные народы потребляют достаточно растительной пищи (в основном это северные ягоды). Как свидетельствуют данные исследования D. Redwood с соавторами, которое было опубликовано в International Journal of Circumpolar Health (2008 Sep. № 67(4), С. 335–348), уровень потребления мяса северного оленя или тюленя среди старшего поколения аборигенных народов Аляски лишь совсем незначительно превышал уровень потребления рыбы и ягод. Регулярное употребление мяса отмечали около половины опрошенных, тогда как в отношении морепродуктов, рыбы и икры этот показатель составлял около 45 %, а в отношении ягод и продуктов на их основе (например, акутака) — около 40 %. Примерно такая же картина наблюдается и у саами, проживающих в заполярных районах Финляндии. Причем ягод и растительной пищи они потребляют еще больше, что связано с влиянием на климат теплого атлантического течения.

Чтобы понять важность этих данных в рамках рассматриваемого вопроса, нужно напомнить, что и у народов Аляски, и у народов заполярной Европы доступ к мясу оленей был всегда, так как их разведение — главное занятие северных народов на протяжении вот уже нескольких столетий. И тем не менее уровень потребления рыбы и растительной пищи никогда не снижался. Таким образом, на самом деле питание северных аборигенных народов ни в коем случае нельзя назвать диетой хищника.

Кстати, примерно такую же картину мы наблюдаем и у народов экстремального высокогорья, таких как индейцы Южно-Американских Анд (Альтиплано) или коренные жители Тибета. Растительная пища у них всегда преобладала над мясной, несмотря на крайне малопригодные условия для сельского хозяйства и наличие домашнего скота. И надо признать, что это далеко не случайное совпадение, ведь точно такое же пищевое поведение до сих пор встречается у очень многих современных народов, у которых периодические весьма длительные ограничения в употреблении мяса не просто существуют, но еще и закреплены в религиозных постулатах.

То есть получается, что исключительно мясной рацион в человеческих сообществах эволюционно «отбраковывается даже в самых не пригодных для произрастания растений районах и даже при относительном изобилии животной пищи. Очевидно, это связано с тем, что продукты исключительно животного происхождения: 1) либо не отвечают в полной мере системе пищеварения человека; 2) либо не обеспечивают организм всеми необходимыми витаминами и витаминоподобными веществами; 3) либо не могут обеспечить правильный обмен веществ.