Вейская империя (Том 1-5)

Самих черных шапок очень мало, тысяч двадцать, и, чтобы люди не разучились воевать, черные шапки постановили, что своим у человека может быть только меч и конь, а земля, скот и рабы — это все общее. Еще никто не побеждал черных шапок. Они не пашут, не сеют, а только воюют.

Год назад у черных шапок были всенародные выборы, на которой один из вождей хотел принять соседей в союз и идти вместе на ойкумену, но дело кончилось победой другого вождя, а первого после выборов положили в мешок и удавили. Потом второго вождя тоже положили в мешок и удавили, потому что выяснилось, что он был подкуплен министром Наном, и теперь черные шапки готовятся к походу в ойкумену. К черным шапкам ходили послы от мятежника Ханалая.

Еще новые командиры Киссура рассказали ему, что в сердцевине поймы стоит святилище бога войны в черной шапке на золотой голове, и что в святилище ведут семь дверей, и эти двери так изукрашены, что если бы нужны были двери на небеса, то непременно бы взяли эти. Глаза у Киссура так и заблестели, когда он услышал про двери и про сокровищницу: потому что он хотел проявить щедрость к воинам, но не хотел тревожить государственной казны.

Киссур рассудил, что войны все равно не миновать, и что справедливей ему грабить земли варваров, чем варварам — земли империи. И как он рассудил, так оно и вышло.

Люди Киссура вторглись в этот дикий край, кладя дороги и переправы, потому что старые торговые дороги империи в этом краю разрушились, а новые прокладывали только для войны. Киссур шел, высылая вперед лазутчиков и вешая лазутчиков чужих, или сочтенных таковыми; он двигался так быстро, что даже не жег деревень на пути.

В это время в ойкумене уже начались зимние дожди, — воздушные течения разбивались о Западные Горы, лило так, словно из неба выдернули затычку; реки вздулись, нечего было и думать о войне с Ханалаем. По ту сторону гор, наоборот, холод сковал болота и пойму: древнее военное руководство рекомендовало воевать в этом краю зимой. Киссур выиграл несколько сражений и вторгся в старую пойму.

В пойме Киссуру стало очень трудно. Всадники проваливались в ледяное крошево болот; преследуя врага, люди не могли найти костров, чтоб обсушиться, а не обсохнув, помирали. Киссур с досадой увидел, что автор проклятого руководства, верно, имел в виду какую-то другую зиму, а может, и вовсе писал из пальца. Через месяц Арфарра прислал Киссуру письмо, в котором было много досадных слов и карта области черных шапок; и бочки с порохом для осады.

Половина людей Киссура утопла, а с другой половиной он разбил черных шапок и осадил святилище бога войны. Через месяц в святилище стали жить, питаясь друг другом и случайными пленными, а еще через пять дней Киссур его взял. После этого он покорил еще несколько племен.

На золотую статую бога войны Киссур надел железный ошейник и в таком виде отправил государю: очевидцы говорили, что статую сама, плача, взошла на повозку. Остальное было роздано войску.

Через пять месяцев Киссур возвращался в ойкумену. В этот поход он добыл огромное богатство, но продовольствия у него не хватало. Киссур послал за продовольствием в Иниссу, но вместо продовольствия приехал чиновник, который объяснил, что в этом году в Иниссе неурожай, а зерно, посланное государем в Иниссу, захватил и держит у себя наместник Кассанданы. Этот чиновник Киссуру очень понравился: он был честен, умен, и родом, как и Киссур, из Варнарайна. Киссур послал этого чиновника к наместнику Кассанданы за провиантом. Наместник Кассанданы прислал письмо о девяти страницах и десяти хвостах, а новый чиновник изложил содержание письма в пяти строчках:

— Пишет, что заключил с государем договор — быть верным подданным империи, пока с него не потребуют налогов. А так как Киссур потребовал налоги, договор нарушен, и провинция Кассандана вынуждена провозгласить независимость.

Тут только Киссур вспомнил о зароке, наложенном на него Арфаррой: не требовать налогов с провинции Кассанданы ни в какой крайности.

Мятежник Ханалай послал в Кассандану послов с предложением о военном союзе. Наместник Кассанданы ответил, что он не для того перестал повиноваться государю, чтобы вложить свои руки в руки какого-то паршивого разбойника.

Киссур повернул войска, разгромил армию наместника и в два дня овладел столицей провинции. Через час после успешного штурма ему принесли письмо Арфарры, отправленное пять дней назад. Арфарра отзывал Киссура в столицу и умолял не трогать наместника Кассанданы. «Я сумел поссорить обоих мятежников — писал Арфарра, — если теперь оставить их в покое, они сцепятся друг с другом и погибнут, а мы одержим победу, не применяя оружия. Если же ты разгромишь наместника, то победа, одержанная без применения оружия, достанется Ханалаю.»

Киссур зарубил в тоске какую-то козу, которая гуляла поблизости, повесил наместника Кассанданы за срамную часть на городской стене, наместником поставил того самого честного чиновника, земляка из Варнарайна, и поскакал в столицу.