Век

— Конечно. Как и мой муж, который приехал сюда из-за того же. Позвольте мне кое-что вам рассказать. Я вышла замуж за него потому, что он богат и имеет титул. Тогда я еще не понимала, что выхожу замуж за человека, который представляет интересы герра Гитлера, готового изорвать весь мир. Примите мой совет: если вы достаточно умны, уезжайте отсюда завтра утром и больше никогда не встречайтесь со своим Ником. А теперь давайте вернемся к столу, пока они чего-нибудь не заподозрили. И, ради Бога, не говорите ничего. Если вы проговоритесь, то для нас обеих это может плохо кончиться.

Она открыла дверь:

— Обождите минутку... Ш-ш. Пошли. И улыбайтесь.

«О Боже мой, — думала Габриэлла, — что это такое?» Но она шла следом за баронессой обратно к бару, где трое улыбающихся мужчин встали им навстречу. Когда она посмотрела на Ника, ее опьяненный любовью ум впервые задался вопросом, что он за человек.

Когда через полчаса они вернулись в свою комнату, Ник запер дверь и снял пиджак.

— Баронесса очаровательная, правда? — сказал он, вешая пиджак в шкаф.

— Да, — согласилась Габриэлла, присаживаясь на кровать и наблюдая за ним. — Ник, — спросила она наконец, — ты знал, что принц Асака должен был сюда приехать?

— Конечно нет. Откуда бы мне это знать? Я его видел всего один раз на приеме у твоей тети.

— Ну, значит, это случайное совпадение.

Он снял галстук.

— А что в этом случайного? Это известный отель. И он должен быть заполнен постояльцами. Я читал, что состояние императорской семьи — одно из самых значительных в мире. Ты не собираешься раздеваться? Я ведь не умею заниматься любовью с одетыми женщинами.

Она поднялась с кровати и подошла к окну, чтобы полюбоваться морем.

— Ник, я сделала ошибку, что приехала сюда, — сказала она. — Тетя Барбара была права. Я, пожалуй, поеду домой завтра утром.

Он успел снять рубашку и смотрел на нее с удивлением:

— Что это, черт возьми, значит?

— Только что я сказала. Я бросилась тебе на шею и вела себя как идиотка. И... — Она повернулась к нему и выпалила: — У меня замерзли ноги.

Он подошел и обнял ее.

— Что случилось, Габриэлла? — спросил он мягко.

Близость его наготы сводила ее с ума.

— Я не понимаю, что здесь происходит! — взорвалась она. — Я уверена, что ты мне лжешь, и я не знаю почему! Вдруг я... Я боюсь тебя!

— Нет ничего такого, чего следовало бы бояться.

— Нет, есть! На приеме у тети Барбары ты фактически оскорбил принца Асаку. А теперь вы — неразлучные друзья!

— Ну, перестань. Мы выпили по стаканчику — и уже друзья? Ты ведешь себя как ребенок. Я был просто вежлив. А что, по-твоему, здесь происходит, кроме того, что я собираюсь заняться с тобой любовью?

Он прижал ее еще крепче к своей гладкой груди, и ее страхи начали исчезать.

— Баронесса... — Она почувствовала, как его мускулы напряглись.

— Что с ней?

— Она рассказала мне в дамской комнате, что ее муж приехал сюда, чтобы повидаться с принцем Асакой.

— Ну и что?

— Она сказала, что и ты тоже приехал повидаться с ним.

— Значит, она выпила слишком много коньяка. Для чего он мне нужен?

— Я не знаю, — жалобно сказала она. — И еще она говорила, что он опасен. О, Ник, уж не ввязался ли ты во что-нибудь... — И она остановилась.

— Во что?

— В какую-нибудь шпионскую сеть, а?

Он рассмеялся и поцеловал ее.

— Я? Ник Кемп — руководитель шпионской сети? Ну, здорово! Ты, наверное, тоже перебрала коньяку! Шпионы — это в кино, в таких, как «Ангел желания». Будь же благоразумной.

У нее отлегло от сердца.

— Я тоже чувствовала, что это бред какой-то. Ты ведь совсем не похож на шпиона. Вот принц Асака, тот чертовски похож! Я бы побоялась встречаться с ним в неизвестном посольстве.

Он медленно покрывал поцелуями ее лицо — от ушка к губам, в то время как ее руки скользили вверх и вниз по его мускулистой спине. Шпионы, принц Асака, германский посол и странная баронесса фон Манфреди исчезли из ее памяти по мере того, как желание переполняло ее.

— О, Ник, — шептала она, — я люблю тебя так сильно! А ты любишь меня хоть немножко?

— Да, дорогая. А ты, наверное, слышала, что шпионы — всегда хорошие любовники.

Он взял ее на руки, отнес к кровати и усадил на постель. Потом он опустился на колени и стал снимать ее туфли. Она положила ладони на его обнаженные плечи.

— Видимо, придется мне выполнить всю работу одному, — сказал он.

— Ник, — она улыбалась, — я люблю твои волосы. Я просто люблю на тебя смотреть! Скажи, это сумасшествие?

— Вполне может быть. Мне, кажется, понадобится твоя помощь, чтобы снять чулки.

— О, честно, ты совсем не романтик. Давай я сама все сделаю.

Она направилась в ванную комнату и разделась. Когда она вернулась, он уже погасил свет и лег в постель. Она перешагнула лунное пятно на полу, стесняясь своей наготы. Он ничего не сказал, когда она улеглась рядом с ним. Она была более чем напугана.

— Знаешь, — прошептала она, — это мой первый раз.

— Знаю.