Век чудес

Сейчас почти не верится, что еще недавно в этой стране выпускались толстые справочники, где наряду с другими фактами указывалось точное время каждого рассвета и заката на год вперед. Думаю, с утратой четкого ритма жизни мы также потеряли и веру в непреложность некоторых вещей.

* * *

Когда автобус привез нас к школе, мы увидели, как рабочие устанавливают по всей ее территории стадионные прожекторы. В их свете выцветшие зеленые стены, покрытые, к несчастью, остатками краски с морской базы, стали напоминать тюрьму. С «часовым» временем я усвоила еще один урок: то, что в дневное время кажется безобидным, ночью выглядит зловеще. Думаю, даже не стоит перечислять явления и предметы, которые без света теряют всю свою привлекательность.

Во время обеда вышло долгожданное солнце, и мрак рассеялся, словно туман. Восход состоялся в двенадцать часов и тридцать четыре минуты. В этот момент мы как раз находились во дворе. Поскольку мы жили в Калифорнии, наши трапезы в любое время года протекали на свежем воздухе. Когда небо на востоке побледнело, а затем многообещающе порозовело, Микаэла с новыми силами начала кривляться перед окружавшими нас мальчишками. Я же, наоборот, стала тише воды ниже травы.

Постепенно футбольные поля вдали засверкали росой. Щурясь на встающее солнце, я вдруг заметила в углу двора силуэт девочки, очень похожей на Ханну. Но она никак не могла быть Ханной! Иначе я бы уже знала о ее возвращении в город. Девочка, подперев голову худой рукой, уныло сидела в одиночестве за столом возле лабораторий.

Я подошла поближе и убедилась в правильности своей догадки. За обеденным столом действительно сидела Ханна – без друзей и без еды.

– Ты приехала! – ахнула я.

– Привет. Нам пришлось вернуться из-за папиной работы, – буднично ответила она. В темных джинсах и розовом топике она выглядела очень стильно. В ушах у нее болтались серебряные сережки в форме колец, а волосы она заплела в небрежную французскую косичку.

Я ждала, что она скажет что-нибудь еще, но она молчала. Позади нас раздавались беззаботные возгласы девочек, стоящих в очереди за обедом.

– Я так рада, что ты вернулась, – добавила я наконец. Скинув рюкзак на землю, я присела за стол. – Я без тебя уже начала ненавидеть школу.

– В Юте мы в школу вообще не ходили, – отозвалась она, глядя голубыми глазами куда-то сквозь меня. – Все просто ждали… Ну, ты понимаешь, ждали конца. И вот мой папочка устал от ожидания.

Мы дружили сто лет, а теперь между нами возникла неловкость. Мне показалось, что я встретилась с троюродной сестрой на семейном торжестве. Вроде и не чужие, но говорить не о чем. А ведь Ханна уезжала всего на три недели!

Гомон детских голосов то стихал, то накрывал нас невидимыми волнами. Ханна разглядывала стол, сковыривая чешуйки облупившейся краски.

И тут я не выдержала:

– Почему ты не позвонила мне, когда вернулась?

– Да мы только вчера приехали, – ответила она и прикусила кончик ногтя на большом пальце. – Или позавчера.

На небе еще оставалось несколько звезд, но день с каждой минутой все больше вступал в свои права. Чтобы смотреть Ханне в глаза, мне приходилось щуриться.

– А почему ты не пришла утром на автобусную остановку с утра? – спросила я.

– Ночевала у Трейси.

– Кто это?

– Трейси Блэр.

Ханна показала на девочку из мормонов, которую я видела на занятиях, но лично не знала. Она шла к нам, и ее силуэт казался нечетким в лучах рассветного солнца. Девочка несла в руках два пакета с буррито и пару бутылок с водой. Потом я заметила, что она одета в точности как Ханна: и розовый топ, и серебряные сережки кольцами, и даже французская косичка на спине.

Я вдруг смутилась и сказала:

– Вы как близняшки.

– Да мы не сговаривались. Смешно вышло, правда? – ответила Ханна.

– Привет, – поздоровалась со мной Трейси и взглянула на меня огромными карими глазами, которые, казалось, никогда не моргали. Ее походка и мозолистые ладони навели меня на мысль, что она занимается художественной гимнастикой.

– Трейси тоже ездила в Юту, – пояснила Ханна.

– Привет, – сказала я.

Трейси выплюнула жвачку и присела за стол, передав один буррито Ханне.

– Видишь? Теперь понимаешь, что я имела в виду? – спросила Ханна, кивая в сторону детей во дворе.

– Конечно, – кивнула Трейси.

– Вы о чем? – не поняла я.

– Да так, ничего особенного, – сказала Ханна.

Пока солнце карабкалось вверх, Ханна рассказала мне немного о Юте. Ее жизнь там оказалась совсем не такой безрадостной, как я себе представляла. Она поведала мне запутанную историю про какого-то мормонского мальчика, который жил рядом с ее теткой. Однажды ночью этот парень пробрался к ней в спальню через окно. Они целовались, пока ее сестры спали.

– Ух ты, – вот и все, что я могла на это ответить.

– До сих пор не могу в это поверить. И почему никто не проснулся? – прокомментировала Трейси.

– Потому, – ответила вдруг покрасневшая Ханна. Она еле сдерживала улыбку. – И мы лежали на верхней койке.

Наконец она поинтересовалась, как идет моя жизнь.