Век Екатерины Великой

В последующие дни Екатерина побывала на суконной фабрике Дряблова, а такожде в Казанской семинарии. Отдельно императрице представили жителей Старой и Новой татарских слобод, которые преподнесли ей богатые подарки.

Она встретилась, на ее взгляд, со всеми слоями населения и успела рассмотреть некоторые их жалобы. Каждый день императрицы был предельно насыщен, но она никогда не жаловалась на усталость. Окромя того, что успевала писать письма своим приближенным и зарубежным друзьям, не упускала она и возможности по вечерам подолгу сиживать за столом с гостями, обсуждая впечатления последних дней.

Екатерина не спешила покидать понравившуюся Казань. Она чувствовала себя там «весьма хорошо, и истинно как дома». Она настолько была впечатлена многообразием национальностей, уживающихся вполне спокойно в одном городе, что поделилась мыслями со своей правой рукой, Никитой Паниным, выполняя его просьбу писать ему как можно чаще: «Сия империя – совсем особенная, и токмо здесь можно видеть, что значит огромное предприятие относительно наших законов, и как нынешнее законодательство мало сообразно с состоянием империи вообще».

Его Преосвященство Вениамин попросил государыню посетить его загородный дом, суля интересную беседу с знатным духовенством. Государыню встретили пением «Царю небесный», кою исполнили учащиеся, сжимающие в руках токмо распустившиеся веточки берез. Беседа с духовенством и в самом деле оказалась весьма содержательной. Касалась в основном чистоты веры и разницы православия с католичеством и протестантизмом. Святые отцы выразили ей благодарность за защиту православных людей за пределами государства. На прощанье они пригласили ее назавтра принять участие в празднике Святой Троицы и народном гулянье в Арском поле, и сие предложение она с удовольствием приняла. Екатерина и ее спутники остались в восторге от огромного количества людей, собравшихся на огромном поле, все в национальных костюмах. Императрица Екатерина Алексеевна попросила показать ей черемисов и поразилась красоте сего народа. На следующий день большая часть населения Казани собралась у дома губернского главы, дабы показать императрице национальные танцы. Было весьма жарко, но государыня не вставала со своего места в течение двух часов, настолько талантлив оказался казанский народ.

Утром следующего дня Екатерина Вторая с грустью расставалась с полюбившимся городом. За каретой императрицы бежало много народа, затрудняя движение. Палили пушки, звонили колокола, а на пристани по обеим сторонам, как и в первый день, стояли высокие чины и дворянство, купечество и мещане.

Стоя на палубе, прощаясь с казанским народом, паки высыпавшим на берега Волги, она не переставала восклицать:

– Как богат и приветлив сей город! Кое множество народностей его населяет!

Свита с радостью вторила ее словам.

Когда корабль уже изрядно отошел от берега – так, что люди стали размером с булавочную головку – государыня обратилась к графу Орлову. Тот решил на сей раз плыть вместе с ней на «Твери».

– Григорий Григорьевич, согласитесь, такого больше города нет на свете. Он второй после Москвы!

– Полагаю, да, Ваше Величество, государыня-матушка. А вы, стало быть, мать всех оных народов!

– Они так смотрели на нашу государыню – матушку! Везде стелили ей под ноги ковры, будто готовы были сами вместо оных пред ней стелиться, – восторгался казанцами Михаил Херасков.

– Весьма жаль, что при мужской гимназии закрылся театр, – заметила Екатерина Алексеевна. – Ведь с помощью него можно было бы объединить разные народы и приобщить их к русской культуре. Ужели не так, господа?

– Полагаю, сие может ускорить их объединение, – отозвался Александр Строганов.

– Надобно будет увеличить финансирование гимназии, – высказался Николай Чичерин. – И тогда театру быть!

– Мысль, господин Чичерин, хороша, – милостиво кивнула государыня. – Да и татарам-купцам надобно разрешить строить каменные мечети, меньше пожаров будет. По приезду надо приготовить указы касательно оного.

– Да, я удивлен лояльности местного мусульманства, – протянул задумчиво Александр Строганов. – Окромя того, идет уже четвертая неделя нашего вояжа, и везде люди оказывают таковой прием!

– Такие триумфальные ворота я нигде не видывала. Я отписала даже графу Никите Панину, что сей город может прослыть столицею большого царства.

– Согласен, матушка, согласен, – удовлетворенно кивал головой Григорий Орлов.

– Боже мой, законы должно нам издать таковые, которые бы служили для совсем разных людей, с их обычаями и понятиями, – продолжала изумляться императрица. – Токмо в Казани около двадцати различных народов, вовсе не схожих друг с другом. И, однако, надобно сшить платье, кое на всех них одинаково бы хорошо сидело… Что вы думаете, Александр Сергеевич? – обратилась она к Строганову и, не дожидаясь ответа, заметила: – Сказать по правде, я в растерянности. Напишу Вольтеру, – добавила она серьезно.