Век Екатерины. Заговорщики у трона

Жили мы с Аннушкой по большей части в Дрездене — хороший город, красивый, и парков много. Главное же, в Россию можно было быстро вернуться, случись там что. А то, что должно было случиться, не трудно было предугадать: года не прошло, как Павел всем поперёк горла встал. Указы издавал один безумнее другого, прусским порядкам подражая, как и отец его. Пётр Фёдорович не успел, однако, покуражиться, над людьми поизмываться, а этот уродец тысячи людей погубил, в крепость посадил, сослал, заклеймил калёным железом. При нём в России вздохнуть лишний раз боялись…

Вот тогда и состоялся у меня памятный разговор с Загряжской. Она приехала к нам в Дрезден и всё ужасалась тому, как правит Павел, всплакнула даже.

— Что же вы его терпите? — спрашиваю.

— А что же прикажешь с ним делать? Не задушить же его, батюшка? — говорит Загряжская.

— А почему же нет, матушка? — отвечаю я.

Загряжская заохала, — как, де, можно! да и найдутся ли те, кто на такое отважится?..

— Неужто в России смелые люди перевелись? Не верю! — говорю. — Помяните моё слово, будет ему отмщение.

Пророческими мои слова оказались: пришло отмщение к Павлу, нашлись смелые люди…

Помимо того, что вся Россия после его смерти облегчённо вздохнула, у меня самого камень с сердца свалился: за Аннушку я опасался, чтобы император не приказал выдать её замуж против желания…

Как только мы о смерти Павла узнали, тут же в Россию выехали: император Александр Павлович собственноручное письмо мне написал, в котором выказывал благорасположение и изъявил желание видеть меня в Петербурге. При личной аудиенции государь-император был со мной весьма любезен и уважителен и предложил в государственных делах поучаствовать.

Екатерина I.

Художник Ж.-М. Натье

Я вынужден был, однако, от его предложения отказаться: годами уже стар и новых веяний не знаю; я человек екатерининского века, не нынешнего.

И.С. Брыкин Екатерина и Елизавета

Иван Саввич Брыкин более 80 лет был смотрителем царской усадьбы Измайлово под Москвой, а всего прожил 115 лет (1706–1821). Он лично встречал многих правителей Руси; московский историк Иван Снегирев, правнук Ивана Брыкина, записал его мемуары, а о смерти Брыкина сообщил следующее: «Измайловский старожил, Иван Саввич Брыкин погребён на погосте, на северной стороне церкви Рождества Христова в селе Измайлове. На каменном надгробии его прочтете надпись: «Здесь лежит бездетный, более ста лет старец Коллежский Ассесор Иван Саввич Брыкин, урожденец родовой вотчины Романовых, дворцового села Измайлова, преставившийся 1821 года, Марта 30, в среду».

Императрица Елизавета

…Матушка императрицы Елизаветы Петровны, государыня Екатерина Алексеевна Первая была не гордая и простая. Она и была из простых: поговаривали, что её родители-чухонцы крестьянствовали, а она в молодости служанкой была в богатом доме. Государь Пётр Алексеевич Первый сильно её любил, не в пример, как свою первую жену Евдокию Лопухину — как говорится, первая жена постель нагреет, тут и вторая подоспеет…

Внешностью государыня Екаьтерина Алексеевна тоже была проста — рост малый, тело дородное, волосы смоляные, лицо чернявое; в Измайлове многие бабы были краше её. Одевалась она неприглядно: платья носила мешковатые, будто не по ней сшитые; на шею навешивала с дюжину амулетов и образков, так что при ходьбе они на ней стучали и гремели.

У нас шептались: чего государь в ней нашёл? Уж не околдовала ли она его чем? А ответ прост был: Екатерина Алексеевна всегда шла за Петром Алексеевичем, как нитка за иголкой, ни в чём ему не перечила, ни в чём не упрекала, но постоянную заботу оказывала и одна могла его нрав смягчить.

Терпению её сам Иов-многотерпец позавидовал бы, тяжко ей с государем приходилось: он хоть и любил Екатерину Алексеевну, но помыкал ею безмерно — не всякий мужик так со своей бабой обращается. Швырнёт, бывало, ей свои порвавшиеся чулки: «Катя, заштопай!»; пуговица оторвётся: «Катя, пришей!»; рубаха грязная: «Катя, постирай!». Да разве некому было царю заштопать, пришить и постирать? Нет, он её заставлял!

И готовила она сама: на кухне стряпала едва не каждый день, кухарки государыню почти что за свою считали. И стол сама накрывала — хорошо, хоть посуду не мыла, да и то случалось…