Век эмпирей

— Вы Джон хренов Доу,[4] — бросила она, пока колола иглой его ноги. — Чувствуете что-нибудь?

— Да! Мои ноги!

— Обе?

— Да!

Он почувствовал, как игла погружается в его бицепс.

— Как теперь?

— Ох! Правая рука!

Небольшая пауза, и затем более глубокий укол.

— Как насчет левой руки?

— Нет! Только правая, — ответил Фалек. Боль в бицепсе исчезла, и снова пульсация чувств вернулась во все тело. Голова словно собиралась взорваться.

— Черт, — тихо пробормотала она. — Что я пропустила?

Перед ним возникло лицо, и он впервые увидел лицо женщины, которой принадлежал голос: карие глаза; песочного оттенка волосы; довольно молодая, вероятно, лет за тридцать, но глаза у нее были старые. Когда-то в них была юность, решил Фалек, гадая, какие испытания и предательства изгнали из них то, что должно было стать красотой покоя.

С каталки свисали зажимы, из которых высвободили его руки и ноги. Она взяла его левую руку, но та болталась мертвым грузом.

На ее лице выразилось беспокойство. Впервые за его краткую жизнь кто-то выказал к нему доброту.

— Сожмите мои пальцы так сильно, как можете, — сказала она.

Фалек попытался, но чувствовал лишь покалывающее оцепенение.

Она нахмурилась.

— Мне нужно вернуться и проверить. Я собираюсь положить вас обратно…

— Нет! Не надо больше тьмы! — взмолился Фалек, борясь с захлестнувшими его волнами муки. — Эта боль… невыносима…

— Лучше вам к этому привыкнуть, — предупредила она. — Ваши крылья подрезаны, приятель. Добро пожаловать обратно, в мир смертных.

— Смертных? Я не понимаю…

Ее глаза были как ледяные клинки.

— Это значит, что вы в такой же херне, как и все мы.

Дверь в операционную Гейбл распахнулась, с грацией падающего метеора туда ввалился Джонас, несомненно пьяный.

— Привет! — заявил он. — Как тут два моих самых любимых человека?

— Пошел вон, Джонас, — приказала она, двигаясь к столу с инструментами. — Я с ним еще не закончила.

— По мне, так он выглядит прекрасно, — сказал капитан «Ретфорда», направляясь к каталке. — Как самочувствие, чемпион?

Словно приветствуя старого друга, он игриво шлепнул по бедру пациента. Фалек взвыл от боли.

— Прекрати, ты, жопа! — заорала Гейбл. — Он все еще полон боли! Пошел отсюда на хрен, чтоб я могла закончить!

— Малыш, малыш, он может подождать. — Джонас зазывно взмахнул бутылкой со спиртным и пузырьком с «колесами». — Как насчет того, чтоб нам с тобой расслабиться и освежить память, ради старых добрых времен?

— Я устала повторять, сукин ты сын, — зарычала она. — Пошел вон!

— Никто не в силах действительно остановить лавину, радость моя, — проворковал Джонас, подбираясь к ней. — Ну давай, пошли к тебе…

Несмотря на неловкость и страх, Фалек больше не в силах был сдерживаться.

— Прекратите давить на нее, — выдохнул он. — Просто… оставьте ее.

Ссорящаяся пара остановилась и несколько мгновений таращилась на раненого капсулира. Затем Джонас взорвался смехом.

— Вам с каждой минутой становится лучше, — сказал он, сделав шаг к каталке. — Как ваше имя, кэп?

Фалек сосредоточил на нем взгляд, пытаясь сохранить самообладание. Он все еще не понимал, каким образом этот ублюдок Джонас сумел дать ему силу проявить неповиновение. Но поза, в которой он стоял, пробудила память о пережитом испытании — и о предшествовавшем ему небытии.

— Я… Я не знаю.

— Не знаете? — спросил Джонас. — Или не хотите говорить? Я всегда могу выбить из вас…

Он угрожающе поднял бутылку, и Фалек сжался от страха. Джонас снова расхохотался, наслаждаясь своей властью над представителем элиты человечества.

— Забей ее себе в задницу, — прошипела Гейбл сквозь сжатые зубы. — У него амнезия, ты, тупица! Подойди сюда. — Она схватила Джонаса за ухо и потянула в угол. Он не мог оттолкнуть ее, поскольку держал в руках выпивку и наркотики.

— Что, черт возьми, ты делаешь?

Ее передернуло от сильного запаха спиртного в его дыхании, и она прошептала прямо в ухо, которое продолжала держать.

— Он — клонированный капсулир, и датчики МРК показывают, что он был пробужден прежде, чем его зарегистрированная личность была передана в мозг. Ты знаешь, что это означает? Он — чистый лист, полностью взрослый мужчина без имени, без прошлого, без единой распроклятой вещи, которую можно связать с тем, кем он был, прежде чем вы нашли его. И еще знаешь что? Он никогда больше не сможет управлять звездолетом — по крайней мере, как капсулир. Имплантат в основании его черепа разрушен, и его нельзя удалить или восстановить, не убив владельца. Так что он снова смертный. Один из нас.

— Тогда из-за чего ты волнуешься? Он совершенно безопасен!

Она выпустила ухо и отвесила ему подзатыльник.

— Подумай! Это делает его намного более драгоценным для тех, кто его ищет. И ты привез его сюда! — Она стала бить кулаком в его грудь. — Из всех мест на свете, ты, глупый, глупый кретин, ты привез его…

Джонас перехватил ее руку и ткнул себе между ног.

— Сюда? — он расхохотался, повернулся и грохнул бутылку об пол. Фалек вздрогнул, когда она разбилась.